— Это любовь. Я ее люблю, — сказал он вслух и огляделся, придя в себя от звука собственного голоса. К черту, куда он зашел, задумавшись! Ведь двор правления давно уже миновал.
Арвидас притворился, что разглядывает что-то в канаве, словно ради этого сюда и пришел. Играет! Этого еще не хватало, чтоб он начал играть, оправдывая себя. Гнусно! Он решительно повернулся и увидел идущего навстречу Антанаса Григаса. Заведующий скотофермой сорвал с головы шапку, помахал ею и надел как попало.
Арвидас в ответ поднял кулак, но в его жесте было больше позы, чем естественного проявления чувств. Ах, такой ли была бы их встреча, случись она на полчаса раньше!
— Арвидас, ты уже дома, чтоб тебя туда! Вижу, идет мимо двора. Пока из канцелярии выскочил, он куда-то уже упер своими ножищами. Кричу — не слышит. Может, и впрямь Шилейка тебе слух отшиб, а? — затараторил Григас.
Мужчины схватились за плечи, потрясли друг друга, пободались лбами как проказливые козлята. Григас — счастливее человека на свете нет. Новости льются, как зерно из рукава комбайна. Забыл даже, что повторяется, — ведь, навещая Арвидаса, давно уже рассказал все, что знал.
— Слыхал. Знаю. Уже говорил, — отвечал Арвидас, не в силах поддержать приподнятое настроение Григаса, что тот сразу же заметил.
— Чего такой кислый? — забеспокоился он. — Кукуруза настроение испортила?
— Нет. Душа болит при мысли о бессилии всего коллектива, — ответил Арвидас намеками. — Были бы колхозники посознательней, разогнали бы к черту трактористов, и не пришлось бы теперь страдать одной спине Мартинаса.
— Не хочешь показать, но вижу: затаил ты на меня обиду, Арвидас, за кукурузу, чтоб ее туда, — помрачнел Григас. — Не удержал Мартинаса, а как же, виноват. Надо было зубами за свое цепляться, мое сердце же… да и голова были на твоей стороне. Линию не выдержал. Правда, ругался, но со страху, не от твердости, да и то, когда все было кончено. А надо было опередить, объяснить, поддержать его против Навикаса. Струсил, заколебался… Никудышный из меня секретарь, Арвидас. Трус, тупица, чурбан бесчувственный. В хорошей паре могу еще тянуть, а когда один, вот уже и кривая борозда, вот я и пропал, чтоб меня туда…
На этих словах Григаса они свернули во двор правления, и разговор временно оборвался. Прошло немало времени, пока Арвидас, поздоровавшись с работниками канцелярии и вертевшимися здесь колхозниками, осыпав всех вопросами и внимательно выслушав каждого, наконец очутился в председательском кабинете и они могли продолжить неоконченный разговор.