Почва ощутимо затвердела, но при этом стала скользкой. Ночная влага ложилась на глину, отчего ноги то и дело норовили разъехаться в разные стороны. Где-то сверху раздался пронзительный визг какой-то ночной птицы. Козел мекнул от страха. Испугался ещё больше оттого, что упустил Дарëнин подол, попытался поймать вслепую, но цапнул бедняжку за ногу.
— Ай-ай-ай! — завизжала девушка, качнулась, толкнула меня.
Я не устояла на скользкой поверхности, навалилась всем телом на спину Тимофея. Он, не ожидая, накренился вперёд, взмахнул в воздухе свободной рукой и начал падать куда-то вперёд. В овраг! Откуда он здесь взялся?! Соскальзывая в него, руки мельник не расцепил. Я полетела следом на ним на скользкую глину, увлекая за собой Дарëну, она — Бояна. Самым последним, с истеричным визгом скатывался Борис.
Глава 10
Хижина в лесу
— Ааааа! — вопила я во все горло, сползая на скорости по скользким «американским горкам» в неизвестность. Сквозь плотный, непроглядный туман сложно было определить высоту оврага. Но скорость, с которой наш паровозик спускался вниз и, кажется, куда-то вбок, увеличивалась с каждой секундой.
— Мы умрëëëм! — верещал Боян откуда-то сзади.
Наконец, «локомотив» в виде Тимофея начал понемногу замедляться, а угол наклона уменьшился. Остановились. Судя по всему, на какой-то поляне.
Один за одним мы начали подниматься на ноги. Все перепачканные в глине с головы до ног, мокрые и жалкие.
— И где мы теперь оказались? — спросила я, вглядываясь в туман, который за время нашей поездки не стал более прозрачным.
— Да я уж давно не знаю, где мы, — отозвался Тимофей.
— Таааак, отличное начало, — я начинала паниковать, но старалась сдерживать эмоции. — И что нам делать теперь?!
— Идем дальше? — предложила Дарëна. — Здесь лагерь разбить все равно не получится.
Рыжая пару раз переступила с ноги на ногу и хлюпающие звуки под подошвой подтвердили её выводы.
— Сперва устроим перекличку. Не видно ни черта в этом тумане, — предложила я. — Дарëна здесь. Один. Тимофей…
Мои слова были встречены скромным «угу».
— Два. Боян? — позвала козла. — Боян!
— Мееееня подождите.
— Три. Борис?
— Здесь я.
— Четыре. Все.
— Жжжж, — прожужжала Аська.
— А, да. Пять. Идем и стараемся держаться друг за другом. Только осторожно! Чтобы снова куда-нибудь не упасть.
Часа через два, туман, наконец, начал постепенно рассеиваться. Я подняла голову в надежде, что сумею по звездам определить направление. Наивная, да. Знаю. Но даже если бы умела это делать, не смогла. Небо сплошь было покрыто темными облаками.
— Идем дальше? — уныло спросила я уставших друзей. — Хоть туман рассеялся, не потеряем друг друга. Да и идти попроще.
Стоило мне это произнести, в ночном небе загрохотали первые раскаты. Над лесом сверкнула электрическая дуга, осветившая долину на несколько километров, а следом начался дождь. По ощущениям — тропический.
— Ну клааасс, — только и сказала я, с трудом удерживая в себе нецензурные слова.
Идти стало не проще. Скорее, наоборот. Хлюпало под ногами теперь ещё сильнее. Одежда враз промокла, подол прилипал к ногам, замедляя и без того небыстрое продвижение. В обувь то и дело набиралась вода. Волосы болтались сосульками. Становилось холодно.
— Зато помылись, правда? — сказала Дарëна, но её «радостному» тону верить не получалось. Хотя одежда и правда стала гораздо чище.
Вымочив нас до костей, стихия смилостивилась, и дождь прекратился. По ощущениям, была уже ночь. Часов 12, примерно. Или чуть больше.
Пройдя чуть вперёд, Тимофей задумчиво притормозил. Огляделся. Топнул. Прошёл ещё немного и прислушался.
— Там река, — указал он пальцем перед собой. И правда, в тишине ночного леса отчетливо слышался плеск воды. — Идём.
Минут через десять мы пробрались сквозь мокрые заросли к берегу небольшой лесной реки. Проверив берег, мельник резюмировал:
— Можем остаться здесь на ночлег. Завтра подумаем, что делать и куда идти.
Спорить никто не стал. И пусть непонятно было, как и с помощью чего мы сможем разжечь костер, с учётом того, что все вокруг вымочил ливень, идти дальше попросту не было сил.
Мы уселись на единственное, что было сухим — мой махровый халат, который я тащила на всякий случай в заплечном мешке. Достала два оставшихся куска хлеба, разделила на пятерых. На шестерых, то есть. И, молча, молотя челюстями скудный ужин, каждый обдумывал положение и пути выхода из него.