— Она сама к ней полезла, что ли?
— Городская, — Рэй пожал плечами. — Такие и знать не знают про Навь. Для них русалки — девицы с хвостами, понимаешь?
— Вот такая Ваське точно понравится, — хмыкнул Николай. — Дева-рыба, ты смотри…
Ева шевельнулась на диване, но глаз не открыла. Рэй бросил на неë взгляд, покачал головой и снова отошëл в сторону — к небольшому ещë деревянному окну. На улице царила привычная полуденная тишина, солнце нещадно жарило всë вокруг, казалось, вот-вот расплавится недавно уложенный асфальт. Даже измотанные куры в такую погоду прятались под навесами и квохтали в соломе, а эта бедовая вышла на улицу без кепки.
— Чего она вообще сюда прикатила?
— Природу фотографировать. Говорит так.
— И ты веришь?
Рэй покачал головой, обернулся. Николай развалился в любимом кресле, закинув пятку на бедро. Даже заключëнный в человеческое тело, Змей сохранял гибкость хвоста и насмотренность трëх голов. Иногда становилось интересно, не сбривал ли он чешую по утрам вместо щетины, но до столь личных вопросов они не дошли и не собирались. Спрашивать про тщательно скрываемые черты первой формы считалось не то что бестактностью, чуть ли не оскорблением. Ссориться Рэй пока не планировал.
— Думаю, из-за русалки. Стоило стереть память и Аньке.
— И Ядвига стëрла бы голову тебе.
— Тоже верно. Тогда придëтся…
— Тихо.
Ева снова шевельнулась и на этот раз открыла глаза. Это не давало ему покоя. Настолько насыщенный цвет, похожий на листья папоротника перед цветением, виделся ему редко и только среди потомственных ведьм. В этой молодой женщине он не чувствовал ни капли силы, присущей многим уроженкам Кощеевской, удачно расположившейся на самой грани волшебного леса и мира обычных людей. Даже если магии в жительницах обычно не хватало и на самое простенькое заклинание, признаки были.
Николай принëс ей стакан воды из колодца — ледяной, от неë аж челюсть сводило. Самое то, чтоб восстановить энергию после столкновения с полуденницей. Только Ева не верила, смотрела на них с опаской, зачем-то поджав ноги к животу. Голова чуть наклонена, волосы упали на лицо, стакан в руках ходил ходуном.
— Что здесь происходит? — она с опаской глянула на Николая. — Кто вы?
— Здесь тебя водой отпаивают после солнечного удара, — он привык к страху, и на лице не дрогнул ни один мускул. — Я вот фельдшер, он милиционер.
— Мы уже больше десяти лет полиция.
Николай закатил глаза, провëл большой жëсткой ладонью по волосам.
— Сначала вы двести лет полиция, потом девяносто милиция, теперь снова полиция… Хрен запомнишь с такими быстрыми сменами.
Ева тоже его услышала — вздрогнула и качнула головой, не веря. Современной городской девочке сложно понять, каково это — считать два века коротким сроком, но Змей жил тысячи лет с основания этой земли, боролся с богатырями с переменным успехом, охранял проход в царство Мары, чтобы всякие добрые молодцы не шастали развлечения ради. Тогда ещë письменности не было, а он уже творил дела… Только кто ж в это поверит?
— И больше ничего? — с подозрением поглядывая на обоих, она сильнее натянула футболку.
Рэй не успел ответить. Николай приблизился к ней и прошептал что-то — Ева побледнела. Глянула на него, ещë сильнее побледнела. И сразу засобиралась.
♀️
— Зачем ты это делаешь?
Аня вздрогнула. Этим вечером она развлекалась на огороде: рвала длинные белые и розовые цветы, что стелились прямо по земле и оплетали широкие стебли растений.
— Это бурьян, — она с силой рванула один из цветков. — Берëзка оплетает другие растения и высасывает из них силы. Вы никогда не слышали?
— Я не то чтобы садовод… Но эти цветы красивые.
— Это обманка. Просто вид.
По вечерам здесь становилось не так невыносимо. Воздух ещë тяжëлый, но не такой жаркий, и под розовеющим небом на закате даже старые маленькие дома, казались приятнее. Выглядели почти как иллюстрации к старым сказкам. Даже Аня в старом платье и с перечепачканными землëй пальцами показалась ей одной из Василис, которую пока не нашëл загадочный царевич. Солнечные лучи путались в золотых волосах, смягчали исчерканные коричнево-зелëными полосами рукава и придавали моменту неправильную красоту. Ева помотала головой, избавляясь от мысли, что на грядке застыла настоящая волшебница.
— У вас странная деревня, да? — спросила она, наконец отвела взгляд.
В дальнем углу огорода возился и мальчик Кузя. Щëлкал по листьям и громко ругался на «глупых улиток».