— Просто показывай дорогу, Вась.
Кот зашипел и бросился вперëд. Бесы отличались раздутым эго, и такое фамильярное обращение он прощал разве что Змею. И Кощею — ему тут вообще всë можно.
Новые удары по лицу сильнее. Иголки впивались в покрасневшие царапины, из человеческого волшебника превращая его в больного раздутого ежа. Василий — мстительный кот, и наверняка выбрал путь среди самых густых зарослей. Не у него же аллергия. Рэй морщился, стряхивал всë лишнее и бежал.
Перед следующей поляной он остановился, схватившись за шершавый ствол. С трудом сглотнул. Василий тормозить не стал — вывалился прямо под рассеянный лунный свет. Издал громкое «мяу!», но остался незамеченным.
Рэю начало казаться, что за несколько очень долгих месяцев в Кощеевской он побывал в каждом тайном уголке и поговорил со всеми нечеловеческими обитателями. Всë-таки работал в магической полиции, а не в обычной, приходилось обращать внимание на некоторые условности. Но этот участок леса оказался незнаком. Верхушки деревьев не сплетались в плотную сеть, и серебристый шар полной Луны висел прямо над головами и в бледном свете распустились жëлтые, розовые и синие маки. Странные: цвет не тот, зацвели на два месяца позже нужного и теперь выглядели так, будто рассыпались на крохотные части засохшей акварели. Туман клубился над цветами, перенимал тон лепестков, заполнял всю поляну. С такими чудесами волшебной биологии он раньше не сталкивался — пришлось сделать запись, чтобы показать тому, кто всяко лучше ориентировался в этом лесу.
— Держись рядом, Василий, — попросил Рэй. Василий, может, и бес с отличным нюхом, но защитить себя от серьëзной угрозы в кошачьей шкуре невозможно. Да и самому спокойнее путешествовать по неизвестности, когда пушистый вредина прижимался к ноге.
Цветной туман лишал обзора и мешал, чуть меньше, чем обычный серый во время движения по дороге. Но к этому можно привыкнуть. Привыкнуть можно вообще ко всему — вопрос желания и времени.
— Почему ты боишься? — спросил Василий. — Мне вкусно, но непривычно.
— Я просто не хочу чтобы кто-то ещë пострадал. Дело не в Еве.
— А я даже не спрашивал о ней.
Рэй не ответил. Среди яркого тумана мелькнула тëмная фигура, и он бросился туда. Даже если это будет чем-то, с чем привычно придëтся бороться. За тем он в общем-то и пришëл сюда. В этот лес и в полицию и…
— Ева? — голос дрогнул.
Молчаливая, со стеклянными глазами, отражавшими магический огонëк не хуже зеркала, это всë же была Ева. Она подошла к нему и приобняла, положив голову на плечо. Странный туман придавал волосам зеленоватый оттенок, они пахли лесом.
— А птичка-то совсем тю-тю, — муркнул Василий. Рэй шикнул на него. — Ну чего, прмявду же говормяу.
Ева замëрзла настолько, что от прикосновения к непокрытой коже заледенели пальцы, она часто сбивчиво дышала.
— Тут явно без лешего не обошлось. Вот горе луковое.
Рэй подхватил еë на руки и насколько мог поспешил прочь с поляны. Василий семенил впереди, пушистым хвостом пытаясь раскидать клочки тумана.
Остановились у реки. Это место было особым, на границе царств лешего и водяного, так что ни один из них не имел тут полной власти. Усадив Еву на землю, Рэй принялся осматривать еë. Коснулся горла, подбородка, заглянул в глаза. Полное отсутствие реакции, что бы он ни делал: махал руками перед лицом, быстрыми нервными движениями накладывал базовые заклятия помощи. Целителем он не был, всю жизнь специализировался на тайном проникновении и дальнем бое, так что и спрос меньше. А уж учитывая, что с проделками леших не каждый чародей-медик мог справиться, это особое чаровство… С тяжëлым вздохом он опустился на влажную траву. В непростых ситуациях оправдания придумывались сами собой, ведь с ними намного легче. Мысль, что ты недостаточно хорош вила гнездо в голове чуть медленнее, если обвинить в проблемах внешние обстоятельства. А во время передышки и разобраться с источником проблемы можно.
— Не понимаю, что он сделал с ней. Странная реакция.
— Видимо, накормяул чем-то. Только на птичек по-дрмяугому действует.
— Вот же. Похоже, у нас только один выход.
Человеку часто непросто признать, что он чего-то не может и обратиться к тому, кто сильнее. Гордость от этого съëживалась, шипела, как змея. Собственная значимость-то поважнее для эгоцентричного существа.
Василий вылизывал лапу, создавая полное ощущение, что он кивал и соглашался: другого выхода не было. После небольшой передышки Рэй снова подхватил Еву на руки — она даже не пискнула, будто была безразличной бесчувственной куклой.