— Добрый вечер! Я спрашивал о вас. Как у вас сейчас со временем?
— Я не очень тороплюсь. — Про себя она отметила, что парень уже не так самоуверен, как прежде. Глаза запали, а острый подбородок еще резче выдался вперед. — Я сейчас как будто свободна.
— Вы ждете кого-нибудь? Может, пройдем чуть подальше отсюда?
— Куда? В ваш профсоюз?
— Туда не надо. Кстати, к вашему сведению, я уже четыре с лишним месяца больше не пропагандист.
— Уволили?
— Наверно, уволили бы, но я уволился сам. Работаю в Резекне, продавцом в учительской книжной лавке.
— Вот как? А какое событие снова привело товарища Пилана в Пурвиене?
— Известное нам с вами дело участников митинга на кладбище. Я вызван как свидетель. Может, пойдем другой, более тихой дорогой? Хочу вам кое-что сказать. С первым же поездом я уезжаю.
— Свернем! — Анне стало неловко за свой вызывающий тон. — Сейчас на известковый склад навряд ли кто зайдет.
— На суде я выступаю против свидетелей прокуратуры, — сказал Пилан. — Скажу всю правду. Скажу, что в Пурвиене убили человека, что люди пришли в ярость и стихийно организовали похороны. Взвалю все прежде всего на себя и социал-демократов. Если, конечно, левые товарищи не считают иначе, я мог бы… Именно поэтому я и искал тебя, то есть искал встречи с вами.
— Выходит, что я теперь твоя советчица. Не ошибся ли адресом?
— Ну, я думал…
— Думать никому не запрещается, но я все же человек сторонний.
— Ах так… — в голосе Андриса послышалась глухая боль.
— Могла бы попробовать связаться с кем-нибудь, кто тебя интересует, — постаралась Анна сгладить неловкость. — Попытаюсь узнать. Но не сегодня вечером.
— Жаль. Я непременно должен уехать первым поездом.
— Я ответ могу тебе передать. В день суда уж обязательно.
— Но я установил контакты с адвокатами обвиняемых. А если вас мои показания не устроят?
— Еще раз скажи, что ты затеял, — начала она, чтобы выиграть время. Партийная организация, конечно, за то, чтобы сфабрикованное охранкой дело обратить против охранки же. И если Пилан в самом деле искренен… Ведь на сторону революционных рабочих перешел уже не один честный социал-демократ.
— Мои показания подтвердят и некоторые члены пурвиенских социал-демократических организаций, — сказал Пилан. — Кроме двоих, все тут поддерживают мою точку зрения. Я со всеми разговаривал. А те двое, что против, все равно в Даугавпилс но поедут. Как мои показания повлияют на ход дела, я не знаю, но люди услышат правду. Дело получит освещение в печати. Среди репортеров у меня есть один знакомый по трудовой молодежи.
— В печати могут осветить неверно. Не репортеры создают лицо газеты. Но в одном ты прав — общество узнает правду, а для черных правда как острый меч. Ну что ж, действуй, как задумал. Какая-то польза будет. Понадобится сообщить тебе что-нибудь определенное, разыщем тебя. В Резекне твою книжную лавку легко найти?
— В самом центре. На месте бывшей лавки кооператива «Голос культуры». Я там каждый день бываю. Живу один, читаю и размышляю.
— Семья осталась в Риге?
— У меня больше нет семьи. Разошлись, — быстро проговорил он и протянул на прощание руку. — Спасибо за совет! Перед отъездом еще должен встретиться с одним местным человеком. И послушать заодно, что передает радио из Вены.
— Да, австрийские социал-демократы борются.
— Борются, но сомневаюсь, чтобы из этого что-нибудь получилось, — вздохнул он. — Не в том смысле, как пишет «Социал-демократ». По-моему, тут неважно, насколько велико окружение реакционных государств. Хуже другое. То, что рабочих и крестьян не призывают взять власть. Рабочие так и не знают, чего, собственно, добиваются восставшие.
— Вижу, ты в самом деле много читал и думал.
— И все же до многого не додумался еще до конца. Должно быть, до меня медленно доходит, как говорит в одном стихотворении Грот. Понимаешь, я обычно шагаю не в гору, а вокруг нее. Да, есть люди, которым стоит узнать, в какой стороне цель, как они, почти не отклоняясь, сквозь заросли, по кручам идут к ней вверх. Но есть и такие, которые даже на недальнем пути делают большие зигзаги и спирали и только после долгих шатаний добираются до цели. Я, видно, принадлежу к последним. Но извилистые дороги…