— Я чувствую, — говорила Василиса, — я чувствую что он вышел.
Марк осторожно добрался до нижнего белья и осторожно стянул трусики Василисы, кровь хлынула с большей силой и вместе с ней на полу оказалось то, что до последнего момента было ИХ РЕБЕНКОМ. Василиса это тоже увидела и закричала не своим голосом:
— Это был мой ребенок! Это был мой ребенок.
Одну из женщин–гостей от вида крови и всего остального вдруг затошнило…
Тем временем Аврора отделилась от общей группы и села на стуле, обращенном к балкону. Она незаметна взяла со стола небольшой нож для фруктов и быстрым движением полоснула им сначала по правому запястью, а после и по левому. Аврора так бы и сидела, истекая кровью, если бы не Лиза, которая заметив ее манипуляции на весь зал закричала:
— Лешенька, твоя полоумная женушка похоже себе вены вскрыть решила!
— Что? — Алексей вскочил и бросился к супруге.
Когда он подбежал к Авроре она тихо сказала:
— Я не имею права жить после того, что сделала Василисе…
— Это глупости, мы будем жить долго. Очень долго, — похоже, что все работники департамента были сегодня настроены исключительно на ложь во спасение.
Тем временем кто–то из гостей, не обремененных этими трагическими подробностями вызвал скорую помощь для Василисы и Авроры. Супруги не отходили от своих жен до приезда «скорой»… А в голове у Марка, когда он наблюдал за выходками Лизы, ее криками на столе и, естественно, после ее шедеврального полета на стол, родился хитроумный план. Теперь он абсолютно точно знал, что потеря, постигшая его брачный союз, возможно будет восполнена. Может быть не совсем законным, но верным путем. По крайней мере — по мнению Марка на тот момент — абсолютно верным путем. В его мозгу заиграла музыка — все это время, на самом деле, Марк стоял посреди гостиной, совершенно произвольно передвигался и даже падал, заливался слезами в обнимку с большим манекеном, упавшим на пол — его Василиса использовала для того, чтобы вешать готовый костюм, чтобы не помялся… Марк остался в иллюзорном измерении и никакая земная сила не могла бы вытащить его оттуда. Так как для любого действия с человеком первым решающим фактором является одно — хочет ли этого САМ человек. Если он не хочет уходить — то ничего своими действиями и манипуляциями не добьешься…
Рабочий день подошел к концу. Вика собралась с силами и смогла исчезнуть с рабочего места в обгон свекрови — а это было крупным достижением — не придется выслушивать ее замечательные измышления по поводу случившегося, и особенно, о том, какая Вика дура, и то что произошло — исключительно ее вина.
Елизавета Сергеевна считала себя и своего сына патологически святыми людьми и никакой вины никогда за собой не чувствовала. Хотя Вике давно удалось раскрыть секрет свекрови — никакой святой она не была — на самом деле Елизавета Сергеевна была обычно педагогической сукой, которая прикрывала все свои неприглядные поступки педагогической этикой и прожженным пуританизмом. Коллеги свекровь Вики ненавидели почти в открытую, но за спиной у последней. Также в открытую коллеги сочувствовали Вике, что ей приходится каждый день находиться в обществе замечательной бабушки Елизаветы, которая строила всех на работе, и точно также строила всех дома…
Тихонько открыв дверь в квартиру Вика вошла в прихожую, бросила сумочку на тумбу, которую все называли просто Прыщ и прошла в комнату. Александр сидел на диване спиной к ней и смотрел телевизор.
— Ты пришла?
— Да, — ответила Вика, в интонации голоса мужа ей сразу же что–то не понравилось.
— Скажи, почему я женился на такой идиотке как ты?
— С чего это вдруг? — удивилась Вика.
— А с того, — Александр развернулся на диване и посмотрел на нее, — что только дура может признать человека, которого не должна признавать.
— Я по твоему робот? — я чуть не упала на месте и, к тому же…
— Что, будешь отговариваться? Мама мне все рассказала, ты сама сдала себя с потрохами.
— Я? Что еще сказала твоя замечательная мамочка? — процедила Вика.
— Ой, боже мой, не надо твоего замечательно издевательского тона! Моя мама и ты — это несравнимые вещи — не тебе ее судить и не тебе говорить о ней в уничижительном тоне.
— В таком случае мне с тобой не о чем говорить, — сказала Вика и быстро прошла в свою комнату. Следует заметить — что она уже достаточно давно не делила ложе со своим супругом, естественно по настоянию бабушки Елизаветы. Но Александр похоже не собирался прекращать разговор. Он резко открыл дверь и ворвался в комнату. Вика переодевалась. Она собиралась одеть халат и стояла посреди комнаты в нижнем белье.