У девочки пересохло в горле. И куда только делся ее голос?
— Я… вот… не…
Мальчик смотрел на Софию с видом явного превосходства.
«Вот тебе, получи, — думала София, — за тот слезливый вид, в котором ты предстала перед ним всего несколько минут назад».
— Нет, дело в том… да, он прав… у меня из рук выпала книжка с билетами, и потом я несколько растерялась и… — Вся эта тирада закончилась невнятным бормотанием.
Маркус почесал затылок.
— София, я ничего не понимаю.
— Это я виновата, он прав, — сдалась наконец девочка.
— А я что говорил?! — воскликнул мальчик с вызывающим видом, сразившим Софию.
Маркус внимательно посмотрел сначала на него, а потом перевел взгляд на Софию и снова на мальчика.
— Так у тебя есть деньги или нет? — спросил он наконец.
Мальчишка, фыркнув, снова достал руку из кармана, показал деньги и протянул ему.
— Что, доволен?
Маркус грозно посмотрел на мальчика:
— Больше так не делай.
— Да уж точно я больше не приду туда, где меня принимают за вора, — возразил он, бросая на Софию убийственный взгляд.
Девочка потеряла дар речи.
— Ну, скажи хоть что-нибудь.
— Мне… мне очень жаль.
Мальчик равнодушно пожал плечами.
— Тогда что насчет билета?
— Я мигом, — ответила девочка, подскочив, словно на пружинах. Оставшиеся билеты София положила себе в карман. Она с трудом достала их, но мальчик вырвал билеты из ее рук.
— Спасибо, лучше уж я сам, — недовольно добавил он. Оторвав один, он грубо сунул остальные обратно в руки девочки.
София взглядом проследила за ним до тех пор, пока он не исчез за входной дверью.
Ее сердце снова забилось: девочка сделала глубокий вдох, словно долго находилась под водой и ей не хватало воздуха.
— Ты все еще здесь? — тряхнула ее Лидия, возбужденная как всегда перед представлением. — А ну-ка, тебе уже пора переодеваться!
Она, как всегда неотразимая, уже была в своем рабочем костюме.
Не пришедшая в себя до конца София позволила увлечь себя в раздевалку. И только там она в полной мере осознала, что он вошел и занял свое место в зале. Он увидит ее во всей красе, в балетной пачке со всеми этими жирными тортиками.
— Нет!
Лидия чуть не испугалась этого крика.
— Что — нет?! — воскликнула она.
— Сегодня я не смогу выступать, — сказала София, спрыгивая со стула. — Мне… плохо. Живот. У меня болит живот.
— София, успокойся.
Но та уже устремилась к двери.
Лидия схватила подругу за руку:
— София!
София с мольбой посмотрела на нее.
— Я и вправду не могу. В самом деле.
— Послушай, мне казалось, что ты со всем согласилась. Ты не должна выступать в номере, ты не будешь одета как клоун, и уверяю тебя, над тобой никто не будет смеяться. Но, по крайней мере, ради Мартины и Карло ты должна это сделать.
— Нет, ты не понимаешь… Я не могу выйти в таком виде! — И София указала рукой на висевший на стуле сценический костюм, вполне, впрочем, симпатичный. Пожалуй даже, на любой нормальной девочке он выглядел бы вполне прилично. Но она не была обычной, она бестолковая и неуклюжая.
— Не будь дурой, — настаивала Лидия. — Юбка длинная, сбоку лишь немного порвано, но тебе же нужно сделать всего пять шагов. Клянусь тебе, это самый нарядный костюм, что я смогла найти.
— Жилет мне жмет. И я толстая.
Лидия сделала глубокий вдох.
— Сейчас же прекрати строить из себя идиотку! Согласись, что если бы не я с этим узким жилетом, то тебе бы снова пришлось нырять в тележку с тортами. Так что надевай этот чертов костюм и с улыбкой шагай на арену, ясно?
— Ясно, — пробормотала София.
— Меня уже достали все эти сказки, твоя кислая рожа, твой непонятный комплекс неполноценности. А теперь одевайся, о’кей?
София, казалось, тонула в этом потоке слов. Лидия едва не напугала ее.
— О’кей.
Подруга указала ей на платье. София надела его, стараясь не смотреть в зеркало. Повернувшись, она увидела, как Лидия критическим взглядом осматривает ее.
— Если бы ты посмотрелась в зеркало, то увидела бы, что оно сидит на тебе великолепно, — заметила она и с недовольной миной выскочила из гримерной.
София с любопытством посмотрела на себя в зеркало. Тыква в вечернем платье — вот кто она. Из груди девочки вырвался стон.
Стоя за занавесом, она дожидалась своего выхода как смертного приговора. Софии становилось плохо, когда она искала среди публики гневные глаза мальчика. А может, его там не было, может, в конце концов, он решил уйти, и тогда она спасена.
Коротышка вызвал на арену Мартину и Карло. Они выскочили, подпрыгивая на ходу как сумасшедшие. Софии никак не удавалось следить за их выступлением. Она одно за другим просматривала сиденья в зале, молясь о том, чтобы его там не было. Потом девочка вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку.