— Элейн! Поднимай ноги, недотёпа! — пробрюзжала Эдна. Она навесила на лицо привычную улыбку и жеманно помахала почтальону.
— Здравствуйте, мистер Маркей! Есть что-нибудь для меня? Просто отдайте это Элейн, хорошо? Так мне не придётся тащиться к почтовому ящику.
Почтальон равнодушно отсалютовал ей, вручил Элейн несколько конвертов и поплёлся к домам на другой стороне улицы. Маленькая девочка взбежала по ступенькам крыльца, гулко топая по дереву. Она с любопытством перебирала письма.
— Дай их мне! — рявкнула Эдна Торп, выхватила письма у ребёнка и шлёпнула девочку по щеке тыльной стороной ладони. — Сколько раз тебе говорить — не суй свой нос…
Она стала проглядывать надписи на конвертах, несомненной важные и не очень, а тем временем её дочь стояла, потупив глаза и пухлыми пальчиками ощупывала пострадавшую щеку.
Элейн принялась рыдать — не тихие всхлипывания, а завывания сирены.
— Хочешь плакать, — объявила Эдна, — заходи в дом и давай, сколько угодно. Не желаю, чтобы соседи видели, как ты выставляешься на посмешище, а ведь такая большая-пребольшая девочка!
Она подтолкнула дочь. Элейн оборвала завывания, раздумывая, что будет интереснее: посмотреть, что там в письмах или уйти домой и поплакать. Она предпочла слёзы и, рыдая почти в голос, шумно потопала в дом. Эдна глянула ей вслед, хмурая мина скользнула по её лбу и исчезла, как тень, когда она вскрыла конверт, разгладила сложенный листок, перегнув его в другую сторону и прочитала, поднеся бумагу к лицу так близко, что могла бы даже обнюхать её.
Послышался шум ударов по мебели. Эдна представила, как дочь лупит по вещам, вымещая на них своё горе.
— Ну-ка, прекрати! — проревела Эдна сквозь сетчатую дверь и преспокойно продолжила читать.
Немного спустя Элейн снова шагнула на крыльцо, глаза покраснели, но щёки круглились от ангельской улыбки.
— От кого эти письма, мама? — сладко поинтересовалась она, отодвинув книгу сказок, чтобы сесть рядом. Девочка обняла мать за талию, насколько смогла и ласково приткнулась к дряблому боку Эдны.
— Вот это — от твоей тёти Миранды, — пояснила Эдна, пальцем постукивая по бумаге. Это имя ничего не сказало Элейн, которая вскинула голову и вытянулась, рассматривая написанное изящным спенсерианским почерком[2], как будто это были следы от пляски блуждающих огоньков.
— Давным-давно я брала тебя к ней, ещё совсем малышкой, но, наверное, ты не помнишь. Она живёт в Ганновере и ухаживала за твоей бабушкой. — Эдна задумчиво смотрела на бумагу.
Худощавый мальчик двенадцати лет поднимался на велосипеде на холм; он прокатил его по пологому газону и прислонил к ступенькам крыльца.
— Джуниор! — Эдна пронзила сына взглядом. — Сколько раз я говорила, чтобы ты не ездил на велосипеде по траве?
— Я не ехал на нём, я его толкал, а, кроме того, если его поднимать по ступенькам, он будет стукаться и это повредит шинам.
— Это не оправдание! А теперь вернись назад и поднимись по ступенькам, как полагается!
— Ой…
Он прижал грязные кулаки к бёдрам, широко расставил ноги, на лице появилась бунтарская ухмылка.
— Джуниор!
Эдна шелохнулась, словно собираясь подняться, её голова двинулась вперёд, как у змеи, расправляющей кольца. Мальчик отступил, нервно облизал губы и уронил руки. Мать и сын смотрели друг другу в глаза. Джуниор спасовал. Он вздёргивал колесо, переваливал его через ступеньку и снова затаскивал наверх, с ненужными усилиями, будто в отчаянной попытке вызвать взрыв — а потом патетически поднять взгляд и вскричать: «Вот, смотри, чего ты добилась и меня тоже заставила сделать!»
Но шины остались неповреждёнными. Он во второй раз, смущённо и разочарованно, прислонил велосипед к ступенькам крыльца.
— Что читаешь?
— Письмо от твоей тёти Миранды.
— Что она рассказывает?
Взор Эдны скользнул по письму в поисках чего-нибудь, что могло быть интересно мальчику.
— Ей одиноко, с тех пор, как умерла бабушка и оставила её одну-одинёшеньку в большом доме.
Элейн погладила материнскую руку.
— Мам, она красивая? Она красивая?
Эдна задумалась.
— Пожалуй, да. Твой папа чуть было не женился на ней, вместо меня!
Она слабо усмехнулась такой нелепой мысли.
— Но заполучила-то его ты, а? — торопливо спросила Элейн с заговорщицким видом. Раздражённая Эдна метнула на неё грозный взгляд.
2
Спенсерианский шрифт — стиль рукописного шрифта, американская форма курсивного почерка, использовавшаяся в Соединённых Штатах примерно с 1850 по 1925 год.