Не глядя на ведьму, она протягивала ей руку. Быстро и ловко «ведьма» расстегивала у ней на рукаве кнопки и обнажала руку до локтя.
Так же быстро и ловко она оправляла рукав и застегивала кнопки после операции.
И говорила, вставал и вешая ридикюль на руку:
— Сейчас вам принесут ужин.
Прислуживала Иволге пожилая с бескровным лицом и потухшими глазами особа — может быть, приживалка, может быть, экономка, по имени Дарья Ивановна.
Под присмотром же этой Дарьи Ивановны Иволга гуляла по парку утром и после обеда.
Ни в какое другое время выходить ей в парк не разрешалось.
Парк был большой, обнесенный кругом высоким глухим забором.
В девять часов Иволга должна была ложиться спать.
Вместе с нею в ее комнате укладывалась и Дарья Ивановна. На ночь Дарья Ивановна снимала только кофточку и лиф, ложась в кровать в чулках и юбке.
Среди ночи она исчезала куда-то.
Иволга обнаружила это в первую же ночь…
Проснувшись, она увидела, что кровать Дарьи Ивановны пуста.
Наверху, во втором этаже (Иволгу «ведьма» поместила в нижнем) слышно было, как хлопали дверями и ходили… И что-то там пели тихо и тоже тихо, чуть слышно звенели струны гитары или мандолины.
И так же было на вторую и на третью ночь…
VII
ТАЙНА
Спать, как спала она раньше, Иволга не могла с первого же дня своего поселения у «ведьмы». Каждый раз после операции с перекачиванием крови она впадала в состояние сонливости. Ложась потом после ужина в постель, она сразу теряла нить мыслей.
Но это не был сон… Сонливость переходила в забытье, прозрачное и холодное, как лед. Была какая-то именно ледяная оцепенелость в теле и вместе с тем какая-то болезненная, обостренная чуткость. Будил каждый звук, каждый малейший шорох.
Сначала ее мало интересовало, куда по ночам уходит Дарья Ивановна и что там у них делается наверху. Утром Дарья Ивановна обычно оказывалась на своем месте — в кровати под одеялом, натянутым до подбородка, лежащей навзничь и крепко спящей.
Под утро и сама Иволга засыпала более крепким, почти здоровым сном.
Но раз Дарья Ивановна из своего ночного путешествия возвратилась не так поздно, как обычно.
Иволга отчетливо слышала, как скрипнула дверь и потом половица. Мгновенье спустя она уже ясно, как сквозь стекло, увидела Дарью Ивановну. Она видела и слышала, но оцепенелость еще осталась в теле. Она не могла пошевельнуться или сказать или крикнуть… Лед был в ней и из этого льда она смотрела на Дарью Ивановну.
Дарья Ивановна было нагая… Совсем нагая. На голове был венок из черных смятых и обсыпавшихся роз. Сев на свою кровать, она прислонилась спиной к стене. Рот был полуоткрыт и искривлен трепещущей сладострастной улыбкой. Медленно она протянула вперед руки, и руки тряслись у ней.
И казалось, она видит кого-то и хочет привлечь к себе этими бессильными, трясущимися руками.
С одной стороны в углу рта пузырилась слюна, похожая на пену, и струйкой стекала на подбородок.
Иволге стало противно. Но то, что она увидела потом, заполнило ее ужасом.
Она увидела…
VIII
УДАВЛЕННИК
Она увидела человеческую фигуру, совершенно прозрачную, колыхавшуюся в дверях, как легкий туман.
Голова казалась белым облачком. Над высоким лбом дымились, струясь вверх, курчавые, тоже похожие на хлопья тумана, волосы.
Черты лица обозначались неясно, лицо было молочно-белое и сквозь него просвечивались предметы, находившиеся позади. Но на этом сквозном, как утренний тонкий пар, лице блестели живые, полные огня глаза.
Призрак неслышно двигался по направлению к Дарье Ивановне.
Она ждала его, теперь бессильно уронив руки на кровать по сторонам тела ладонями наружу, запрокинув голову, полуприкрыв глаза, вся бледная, глядя на него из-под ресниц и улыбаясь полуоткрытым ртом безвольной, будто сгоревшей в охватившей ее страсти улыбкой.
Лицо призрака, по мере того, как он приближался к Дарье Ивановне, постепенно из молочно-белого становилось бледно-розовым — будто наливалось кровью или наполнялось светом. Будто далекая-далекая заря занималась в нем. Непонятная, неведомая, жуткая, как сама смерть, жизнь расцветала в нем!
Почти не двигая губами, голосом тихим, как затаенное дыхание, Дарья Ивановна прошептала:
— Иди, иди!
Что было дальше?
Новый ужас пахнул холодом на душу Иволге.
Она узнала это лицо с зачесанными вверх волнистыми, будто дымящимися волосами.
С год тому назад в чьем-то парке за городом повесился молодой человек.