Они выглядели совсем как мертвые. Сейчас-то я понимаю, что это были всего лишь модели, выполняющие свою работу, но тогда я действительно поверила, что те люди погибли, брошенные в лесу, а кто-то нашел их и сфотографировал. И именно этому человеку, со «свежим взглядом», как выразилась бы мама, и извращенной фантазией, я обязана своим именем.
Я думала, что это воспоминание осталось далеко позади, но здесь, в лесной глуши вдали от города, оно снова пробудилось. Уверена, именно поэтому мне не хочется даже смотреть на ночной лес, не то что выходить на улицу, когда темнеет.
И тем не менее сейчас я стою и смотрю в окно, на черные силуэты деревьев, окружившие дом со всех сторон. На густые заросли бузины у крыльца и асфальтовую дорогу, выхватываемую из темноты ослепительными вспышками молний. Я всего лишь подошла посмотреть, не мелькнет ли в ночи свет автомобильных фар, но черный лес захватил меня в свои дебри. И даже зловещая музыка, которую Аманда с остервенением извлекает из недр пианино, не проникает сквозь плотные стены, сотканные из деревьев.
Однако стоит Ли позвать меня, как я тут же прихожу в себя. Отворачиваюсь от окна и вижу, как радостно он прыгает по дивану, с широкой улыбкой наблюдая, как колышется пламя свечей. Ну, хоть кому-то сейчас весело. Я подхожу ближе, и головная боль снова возвращается. Аманда уже в пятый, если не в шестой раз играет главную тему из «Изгоняющего дьявола». Эта мелодия с первых нот действует мне на нервы, особенно когда за окнами ночь вспыхивает белыми вспышками, и оглушительно грохочет гром. Но Аманда не хочет ничего слышать - она говорит, что эта жуть ее успокаивает. Пронзительный звон клавиш давит на виски, и вскоре мое сердце подстраивается под отрывистый ритм, беспокойным стуком отдаваясь в груди.
Мне уже даже начинает казаться, что наша гостиная, потонувшая в полумраке, теряет свои очертания, превращаясь в место, мне совсем незнакомое. Густые зеленые оттенки растворяются в черной гамме, и даже дерево тускнеет, будто пропиталось тьмой. Крадущиеся рваные тени пускают рябь по длинным, летящим одеяниям друидов, чьи затаившиеся силуэты вырезаны на декоративных колоннах. А многочисленные лица зеленого человека, хранителя лесов, внимательно следят за нами с потолка, ухмыляясь в бороду из листьев. Такое чувство, что мы здесь вовсе не хозяева, а лишь непрошеные гости, явившиеся на ночь глядя в древний храм, где кельтские язычники воздают дань деревьям под темными сводами.
Неужели именно такое чувство мама хотела внушить, когда работала над этой комнатой? Ничтожество человека перед первозданностью природы с ее древней, несокрушимой магией? Ощущала ли она сама хотя бы толику тревожности, когда смотрела в эти бесчувственные глаза хозяина лесов, рисуя их на эскизах?
Я хмурюсь и отвожу глаза. После того, как внезапно отключился свет, и все мы перебрались в гостиную, меня не перестают одолевать навязчивые мысли. Скорее всего, виновато все сразу. И гроза, и Аманда с ее жуткой музыкой, и сгустившаяся темнота, что поглотила остальные комнаты...
Лес за окном озаряется белым светом, всего лишь на миг, и я вздрагиваю от неожиданности, доведенная до предела. Небо, невидимое отсюда, раскалывается на части
Поспешно я сажусь на диван к Яннике и Ли.
- Аманда, пожалуйста, сыграй уже что-нибудь другое, - прошу я.
Но она молча вертит головой и продолжает упрямо скользить пальцами по клавишам, освобождаясь от сидящего внутри гнева, и оттого звуки выходят еще более резкими и угрожающими.
Яннике сидит рядом, спокойная, как никогда, - конечно, она, к счастью, не видела этот фильм, ведь в тот вечер на Хэллоуин, когда Аманда уговорила меня на ночь ужасов, они с Ли сладко спали в соседней комнате. Я же тогда вовсе не сомкнула глаз, а Аманда забылась сном, как ни в чем не бывало, уже через пару минут после финальных титров «Дома восковых фигур».
Я слышу шорох и шелест крыльев, и, спустившись с потолка, ночные бабочки совершают очередной набег на мерцающие пятна света. Они такие большие и мохнатые, что я невольно закрываю лицо руками и вжимаюсь в спинку дивана, и тут же Аманда громко смеется, хоть и сидит ко мне спиной.
- Бабочки! Бабочки! – кричит Ли и тоже заливисто хохочет, а потом приподнимается в робкой попытке коснуться трепещущих крыльев. Но Яннике уже тут как тут. Она нежно ловит его ладони и прижимает к себе, оберегая от пламени. И хотя бы на миг мне становится немного легче - приятно видеть, как они заботятся друг о друге, даже когда я не прошу...