И только сейчас вдруг замечаю на своем прозрачном круглом столике два бокала с одинаковой красной жидкостью внутри. Я хмурюсь и, не успевая даже подумать, спрашиваю:
- А что это?
Я показываю пальцем. Мама оборачивается и улыбается, уже по-новому.
- «Мази-Шамбертен Гран Крю», 2000-го года.
Она не смеется, но улыбка растет вширь, и я все равно слышу ее скрытый смех. Ведь сейчас она, ясное дело, посмеивается надо мной, так как я не понимаю, что это значит. Я невольно хмурю лоб, пытаясь догадаться. А она добавляет:
- Я считаю, что Самуэль заслужил. Он уже достаточно взрослый.
В ответ я почему-то рассеянно улыбаюсь и смотрю на нее, не зная, что сказать.
Вино? Наверное, это вино, вино ведь кажется красного цвета... В голове у меня тут же мелькает мысль, что Мире это не понравится. Очень не понравится.
Мама подмигивает мне и возвращается обратно к инструкции, а я украдкой кидаю взгляд на Самуэля. Так вот почему у него такие раскрасневшиеся щеки...
Когда готов каркас, и пора стелить матрас, мама объявляет перерыв и уходит курить. Я все еще жду свою белую перину и, пока мне нельзя на кровать, нежно провожу пальцем по изящной шее лебедя.
Сзади вдруг слышится голос Самуэля.
- Эй.
Я оборачиваюсь, и он зовет меня к себе и треплет по волосам. Улыбка у него немного странная, и я замираю, следя за его губами.
- Держи, - он достает из кармана толстовки перья, много перьев, длинных, иссиня-черных, и протягивает мне.
Я беру их в руки и тут же аккуратно разглаживаю и выпрямляю.
- Спасибо, - шепчу я. - Вороньи?
Самуэль уже приносил мне такие. Очень красивые. Жаль, что мама не разрешает использовать черный цвет в интерьере моей комнаты...
- Других нет, - Самуэль пожимает плечами, и я не понимаю, это потому что в лесу больше нет других птиц, или же они не роняют перья, или Самуэль просто ни разу их не встречал.
Я спрашиваю, но Самуэль уже разговаривает с мамой, которая вернулась, и громко смеется. Тогда я сажусь на пол и аккуратно раскладываю перья в ряд, чтобы пересчитать.
Вороны.
Кроме них я больше не видела здесь других птиц. Точнее, нет, вру. Я и воронов-то не видела, только их тени, большие и темные. Они перепрыгивают с дерева на дерево, и ветки раскачиваются, как качели, под их весом. Я знаю, что это они, а не древесные эльфы, как говорит, Аманда, лишь по их громкому хриплому карканью. Оно меня каждый раз пугает. Только вот Аманда говорит, что она его не слышит. Но я знаю, она может притворяться, чтобы я поверила в ее историю.
Мне нравятся эти перья, но есть в них что-то... Жуткое. Зловещее. Как будто их хозяева совсем не добрые существа. Я не знаю, верить этому или нет, но Аманда говорила, что вороны могут выколоть человеку глаза, если очень разозлятся. Я вспоминаю их большие крепкие клювы, которые видела в книжках, и мне становится жутко. Я бы, наверное, даже не стала хранить их перья, но они слишком красивые и завораживают. Кто знает, а, может быть, если я сделаю амулет на шею, то тогда стану одной из их стаи, и тогда ко мне вороны будут добры?
19. АМАНДА
Я злюсь, потому что нигде не могу найти крысиного короля. Вчера я совсем о нем забыла, а теперь его нигде нет! Но куда могла уползти мертвая тушка? К тому же все еще зажатая в стальной хватке капкана, ведь Самуэль так торопился к мамочке, что даже не потрудился освободить свою жертву.
Интересно, что он скажет, когда узнает, что его драгоценный капкан пропал? Не думаю, что у него есть второй, а в город мама, явно, собирается нескоро.
Я ухмыляюсь и продолжаю обыскивать траву вокруг вентиляционного лаза. На земле нет ни капельки крови, словно крысиный король просто растворился в воздухе. Нет никаких следов и на тесных стенках лаза. Но зачем я вообще ищу? Труп не мог ни забраться обратно в подвал, ни отползти в сторону.
А, может быть, Самуэль все-таки забрал его себе? Успел каким-то образом, несмотря на то, что с самого утра они заняты с Виенной сбором кровати и прочей ерундой. В таком случае, я просто обязана отвоевать трофей себе.
Каин все еще рядом, и мне приятно осознавать, что и на следующий день он никуда не делся. Точнее, как любой порядочный парень, он исчез под утро, и я проснулась одна. Но уже за завтраком, пока мой взгляд неизбежно возвращался к окну, снова и снова, пару раз я все-таки заметила фигуру в темном плаще-макинтоше неподалеку от машины.