В маминой коллекции почти нет современных мультфильмов. В основном это работы студии «Дисней» времен, «когда они еще умели делать хорошие вещи», эксцентричные европейские шедевры, основанные на детской и не очень классике, и даже, как она их называет, «утерянные бриллианты советской анимации», в свое время вдохновившие мультипликаторов со всего мира. Все они были отобраны в первую очередь за высокую художественную ценность и редко выходили на большой экран позже 90-х годов. Мама всегда была заядлым консерватором, когда дело касалось современного искусства, а уж, тем более, технологий. Мы даже видеомагнитофон с ленточными кассетами до сих пор не сменили на DVD-проигрыватель.
А телевизор – это вовсе отдельная история. Он вписан в специально подобранный шкаф из темного дерева, с кельтским орнаментом на дверцах, которые большую часть дня остаются закрытыми. Это сложно представить, но, несмотря на то, что мама активно пользуется ноутбуком и телефоном, она так же активно презирает электронику в общем, и, когда речь заходит об этом доме, ее пренебрежение обостряется еще сильнее. Ведь все здесь должно быть «идеально». Мама не один день спорила с Меган - изначально своим агентом, а сейчас единственной постоянной подругой - прежде чем согласилась на этот компромисс. Меган тщетно пыталась донести до нее, что в современном мире не обойтись без электронных технологий, и лишь единицы разделяют мамино непопулярное мнение. Она тщетно намекала, что в глуши леса отсутствие подобных удобств только отвадит клиентов. Мама же упрямо отказывалась прислушиваться к ее словам, пока совершенно случайно не наткнулась на компромисс: старомодный шкаф, в недра которого можно было спрятать злосчастный телевизор и даже запереть на ключ. Так он нисколько не портил изысканный дух дома.
Опомнившись, я подбираю с журнального столика пульт и на всякий случай делаю громкость на несколько делений тише. Даже несмотря на то, что просмотр мультфильмов уже давно вошел в ежедневную рутину, если мама сильно не в духе, то с легкостью может ее прервать. Ей не понять, что порой для меня этот час – спасительная передышка, когда можно наконец выдохнуть на время. Я устраиваюсь на краю дивана, и глаза сами собой закрываются.
Я не помню, как заснула, а, когда прихожу в себя, за окнами уже темно. Ли нигде не видно, телевизор смотрит на меня бездонной черной дырой, а на журнальном столике прибавилось еще больше рисунков. Я аккуратно приподнимаюсь и разглядываю исчерченные листы бумаги.
Для своего возраста Ли рисует очень неплохо. Чаще всего в его рисунках обитают крылатые создания всевозможных расцветок, отдаленно напоминающие людей. Чтобы узнать в них человеческие черты, конечно, нужно очень постараться, ведь его рисунки все равно остаются рисунками трехлетнего ребенка.
Я внимательно изучаю узор из карандашей и фломастеров, и в который раз мне кажется, что языком штрихов и линий Ли может рассказать гораздо больше, чем с помощью привычных нам слов. Быть может, это просто мои додумки. Ведь я все время переживаю, что он говорит так мало, и так редко не на выдуманном детском лепете. Но в то же время я понимаю, что, как и все дети, он подстраивается под обстоятельства. Здесь нет сверстников, с которыми пришлось бы сложно изъясняться, а все остальные, особенно я, чаще всего понимают его и без слов.
- Ли! – наконец зову я.
Со стороны камина слышится шорох, и я вздрагиваю. Оборачиваюсь, и Ли выпрыгивает мне навстречу прямо из топки с широкой улыбкой.
- Что ты там делаешь? – выдыхаю я. – Туда нельзя залезать! – вырывается у меня, даже несмотря на то, что мы никогда не зажигаем камин.
Ли смотрит на меня немного сконфуженно, а потом даже виновато, сложив руки за спиной. Наконец он пожимает плечами и неуверенно говорит:
- Бабочки.
Я притягиваю его к себе, смотрю на его руки, но нигде не вижу ни бабочек, ни их пыльцы, что обычно остается серым налетом на его пальцах.
- Больше туда не залезай, - говорю я. – Хорошо?
Ли кивает, снова неуверенно.
- Пойдем, займемся чем-нибудь, - мягко продолжаю я в надежде отвлечь его и оглядываюсь через плечо.
Яннике в кухне нет - видимо, она уже закончила.
Так сколько же я спала?
Я поднимаюсь и иду в кухню, Ли топает за мной без особого энтузиазма. Голова отдается тупой болью, и все вокруг немного кружится с непривычки. Не успеваю я поднять со стола тетрадку, как Яннике врывается в кухню.