Но время снова текло, неслось быстрой рекой, дни шли за днями, ночи сменялись рассветами.
А однажды за твоей бабушкой приехала машина с мигающими огнями (та, которую я уже видел однажды), и её куда то увезли. Больше её рядом с тобой не было. Мне было снова не с кем поделиться.
И вот в один из дней ты пришла ко мне – я видел, как ты грустишь. Моросил лёгкий дождик, и я знал, что и он тоже расстраивает тебя. Никогда не понимал людей – как можно расстраиваться из-за погоды или обижаться на неё – вы же не властны над ней. Разумно ли злится на то, что ты не в силах изменить?
Но я никого никогда не осуждал, тем более тебя, моя девочка.
Ты сидела на скамейке и долго о чём-то думала. Ты внимательно смотрела на детскую площадку и дома… а потом ты повернулась ко мне. У меня от неожиданности даже дух захватило – столько раз ты приходила, и, даже не взглянув в мою сторону, – уходила. А тут я ясно видел, что ты не только смотришь на меня, но и думаешь обо мне – я знал это, я видел это в твоих глазах. Ты как будто вспоминала что-то. А потом – ты прикоснулась к моей коре – приложила ладонь к той памяти, что я годами хранил для тебя – вырезанное сердце немного поблёкло, но контуры его ещё ясно прорисовывались. И я понял, нет – почувствовал, что это – конец, это – наша последняя встреча – ты прощаешься… Ты уходишь… Моё сердце разрывалось от боли, я не знал, что сказать, и просто смотрел на тебя, смотрел, и ты молчала… Я пытался запомнить твои глаза, твоё лицо, каждую твою морщинку, а ты стояла и молчала. Потом ты развернулась и ушла.
….
Годы шли своим чередом… постоянная вереница сменяющихся дней, чужих лиц. У людей рождались и вырастали дети, старики уходили, время неумолимо бежало вперёд и не оглядывалось назад. А я так и остался жить в нашей с тобой осени. Время добавило мне кругов, моя кора огрубела, а корни ушли глубоко-глубоко в землю. Я крепко стоял на ногах, если можно так выразиться, но внутри мне не на что было опереться, кроме воспоминаний о тебе. Я часто думал, где ты и что с тобой, есть ли у тебя кто-то рядом, – тот, кто любит тебя. Я бы был рад знать, что так и есть. Но тебя не было, и вестей о тебе – тоже.
Постепенно, время подлечило и меня. Одиночество уже не было таким болезненным. Наверное, это и было тем, что называют смирение.
Старость – неизбежность, которая когда-нибудь наступает для каждого живого существа. К кому-то она приходит раньше, к кому-то позже. И вот она подкралась и ко мне. Но я был готов к ней. Моё смирение уже, практически, стало единственным состоянием для меня, а когда нет желаний, ты уже ни за что не цепляешься, в том числе, и за жизнь.
К тому же, я чувствовал, что у меня возле корней поселилась мышиная семья, и, то ли от голода, то ли по какой-то другой причине, они стали грызть мои корни. Я понимал, что их действия влияют на то, как скоро меня не станет, понимал, что они приближают необратимое событие, но я не винил их. Теперь то, что мне оставалось – лишь ждать.
И вот однажды в тихое обыкновенное утро, не предвещавшее ничего особенного, рядом со мной села пожилая женщина. Седые волосы, сухие тонкие пальцы, сутулая. Рядом с собой она положила палку, ту, на которую опиралась при ходьбе. Она периодически что-то тихо говорила, почти беззвучно, я так и не понял, к кому конкретно она обращалась и что говорила, видимо, что-то вспоминала или хотела с кем-то поделиться мыслями. Она сидела очень долго и ушла. На следующий день она пришла снова. Из-за сутулости и сложности с передвижением она ходила, постоянно опустив голову, я не мог её хорошо рассмотреть. Но меня это не сильно беспокоило – я чувствовал, что мышиная семья усиленно взялась за меня и мне уже недолго осталось.
Однажды, какой-то ребёнок уронил свой мяч, и он подкатился к скамейке, на которой, по обыкновению, сидела эта старушка. К моему удивлению, она очнулась от того состояния полузабытья, в котором она обычно пребывала, наклонилась немного, взяла мяч и трясущимися руками протянула его к ребёнку. Когда мальчик подошёл, чтобы взять мяч, она сказала… Вот чёрт, я не помню, что она сказала, потому что я услышал, КАК она это сказала – знакомый голос… Да, голос слегка изменился, изменилась внешность: годы не пощадили и её. Но я узнал ЕЁ…
Я вспомнил тебя, моя девочка, и вспомнил всё, все чувства, которые уже давно спрятал в глубине под толстой корой. С тех пор, я был рядом с тобой. Я не знаю, о чём ты думала, где находилась в своём забвении, в каких лабиринтах памяти ты блуждала, но я надеюсь, там было место и для воспоминаний обо мне.