В начале нового года Фелиса переезжает к своему дружку. По счастью, они нашли квартиру совсем рядом, и ты продолжаешь видеться с лучшей подругой практически каждый день. Когда становится ясно, что Пуласки умирает от рака костей, именно Фелиса идет с тобой к ветеринару. И когда ты просишь доктора положить конец мучениям собаки, она обнимает тебя за плечи.
Сжимая обеими руками его лапу, ты смотришь, не моргнув глазом, как шприц входит в его плоть.
— Мне так жаль, Пуласки, — шепчешь ты. — Я люблю тебя, Пуласки. Боже мой, как я буду жить без тебя? Я тебя обожаю, Пуласки. Спасибо, что был моим другом, Пуласки. Спасибо, что был, Пуласки. Хорошая собачка. Хорошая собачка, Пуласки. Хорошая собачка. Хорошая собачка. Хорошая собачка.
Веки пса медленно опускаются и закрывают гноящиеся голубые глаза; биение его пульса все медленнее и наконец совсем стихает. Фелиса тихонько выходит из комнаты. Ты остаешься со своей собакой еще целый час.
Ты даже не позвонила родителям, чтобы сказать им, что Пуласки больше нет.
КАКУЮ ЗВУКОВУЮ ДОРОЖКУ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЗДЕСЬ, ЭРВЕ? ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, НЕ МИЛЫЕ РАСИСТСКИЕ ПЕСЕНКИ ИЗ «ПОРТИ И БЕСС». МОЖЕТ БЫТЬ, СЧИТАЛОЧКУ ИЗ ДЕТСТВА МОЕЙ ПОЧТИ-МАТЕРИ? МАЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ ПРЫГАЮТ ЧЕРЕЗ ВЕРЕВОЧКУ НА ШКОЛЬНОМ ДВОРЕ И СЧИТАЮТСЯ, КОМУ БЫТЬ ПЕРВОЙ. AM, СТРАМ, ГРАМ / ПИК И ПИК И КОЛЕГРАМ, СКАНДИРУЮТ ОНИ ТЕМ ПРОНЗИТЕЛЬНЫМ И ВЛАСТНЫМ ТОНОМ, КАКИМ ИЗЪЯСНЯЮТСЯ ДЕВОЧКИ, КОГДА ТОЧНО ЗНАЮТ, КАК ВСЕ ДОЛЖНО ПРОИСХОДИТЬ: AM, СТРАМ, ГРАМ / ПИК И ПИК И КОЛЕГРАМ / СХВАТИМ НЕГРА И МАДАМ / И ЕМУ ОТРЕЖЕМ СРАМ / AM, СТРАМ, ГРАМ!
МОЖНО УСЛЫШАТЬ ЭТУ СЧИТАЛКУ ДВА ИЛИ ТРИ РАЗА, А ПОТОМ, В ТО ВРЕМЯ КАК ДИСЦИПЛИНИРОВАННО, ПО-ВОЕННОМУ, СТО ЖЕНЩИН ПРОДОЛЖАЮТ БОРОЗДИТЬ ХЛОПКОВОЕ ПОЛЕ ПОД ОСЛЕПИТЕЛЬНЫМ СОЛНЦЕМ, МОЖЕТ БЫТЬ, МЫ УСЛЫШИМ ФРАГМЕНТ РОМАНА ДЖЕЙН ОСТИН, ИЛИ ЖЕ В РОСКОШНОМ ЛОНДОНСКОМ БУТИКЕ ГЕРОИНЯ ЩУПАЕТ ШТУКУ ХЛОПКА И ДУМАЕТ, ХОЧЕТСЯ ЛИ ЕЙ ЕГО КУПИТЬ ИЛИ НЕТ.
ТЕМНОТА.
Балтимор и Терезин, 1991
Жребий брошен. Чудо свершилось. Путем зачатия, столь же непорочного, как зачатие Девы Марии, родилась человеческая жизнь. Еврейский сперматозоид, сильный, активный, боевитый и хороший пловец, сумел проникнуть внутрь большой афроамериканской яйцеклетки, которая его дожидалась. Крошечный эмбрион сформировался в матке Сельмы Паркер, и его клетки задвигались, закипели, начали делиться и размножаться. Через несколько недель пылко и ровно забилось сердечко. Эмбрион потихоньку растет в животе у Сельмы. Появляются первые зачатки его конечностей, первый эскиз мозга… глаза… уши… Идут недели, и пять чувств просыпаются одно за другим, готовя это маленькое тельце к познанию мира, чтобы выжить в нем.
Во втором триместре беременности Сельмы — когда, благодаря первой эхографии, они уже уверены, что ребенок действительно есть и что это, скорее всего, девочка, — они перевозят Сельму на восток города, но, прежде чем позаботиться о приданом и уведомлениях о рождении, Лили-Роуз проявляет неожиданную инициативу: не съездить ли им в Чехословакию?
— У нас с тобой так и не было медового месяца, милый, — говорит она Джоэлю.
— Нет проблем. Проведем Рождество в Праге!
И он бронирует им билеты первого класса на самолет и номер в роскошном отеле.
Еще не в курсе того, что готовится в Балтиморе, Дженка не может понять, с какой стати ее сноха-шикса вдруг заинтересовалась ее молодостью. Но по просьбе Джоэля, она отыскала старый план Праги и нарисовала красные звездочки на местах, которые надо посетить.
— Вот здесь кафе, где я встретила твоего отца… Здесь, наверху, рядом с замком, дом Кафки… Ни в коем случае не пропустите еврейский музей, еврейское кладбище… Здесь старая-новая синагога, где Павел отпраздновал свою бар мицву… Ой-вей, ой-вей! Как жаль, что твой отец не дожил, он помог бы вам спланировать поездку…
— Вы не хотите поехать с нами, мама? — ласково спрашивает Лили-Роуз.
— Плохая идея с моим артрозом. Я буду вам обузой. Нет, нет! Езжайте вдвоем. Фотографируйте все, а вернувшись в Нью-Йорк, покажете мне, как выглядит моя страна сегодня, через шестьдесят лет после нашего поспешного отъезда…
Лили-Роуз кивает, целует свекрови руки и обещает ей сделать много фотографий. Но выражение, которое употребила Дженка, запало ей в голову: наш поспешный отъезд. Ее свекор и свекровь — евреи из Чехословакии, а она не знает практически ничего об участи чешских евреев во время войны! Лили-Роуз провела несколько дней за изысканиями в публичной библиотеке, и то, что она узнала, потрясло ее.