Наш-то как хорош, - вновь глубоко и порывисто вздохнула вдова, - не чета всяким южным гномам.
Я вполне разделяла ее чувства. Богатырское сложение Лорда Ранхильда восхищало, и храмовник на его фоне смотрелся бледно. Сейчас я видела, что время от времени в паузы между предложениями Лорда Варла гор Эларус вставляет свои слова. И при этом его маленькие пухлые пальчики проворачивают очередную бусинку, и новое колечко ложится в кружево уже сплетенного ярко-зеленого узора. У Лорда Ранхильда Варла сияние было подобно радуге. Яркие сположи переливались, как перья у сказочной птицы. Синий, зеленый, фиолетовый, малиновый, желтый, розовый, красный. От буйства красок смотреть на него было тяжело. И самое главное, все это находилось в непрерывном движении, так что даже уловить формы и намерения Лорда представлялось делом весьма непростым. А над черной шапкой, венчавшей рыжие кудри, горело бело-желтое пламя, один взгляд на которое мне говорил о многом. Лорд Варл был творцом, поэтом, в моем понимании, почти волшебником. И, видимо, какая-то новая идея захватила и увлекла этого удивительного человека.
- Госпожа Гарла, так, может, случилось чего? Что это они тут делают? Просто с визитом али какой серьезный повод имеется?
Вдова вздернула подбородок, поглядывая на меня с превосходством, и, словно индюшка, надулась от важности новостей:
- Так дней пять назад в седьмой шахте, из тех, что повыше будут, знаешь, каменья какие-то особые нашли. И с виду как алмазы, да цвета странного, золотистого. И рабочие говорили, что горят они в темноте, точно пламень. Господин Штольк, как услыхал, говорят, сам не свой стал. Давай тут же писать письмо Лорду Варлу. Слыхала я, что камни эти большой ценностью обладают. Якобы удачу приносят и волшебную силу таят. Ну и колдуны, тьфу-тьфу-тьфу, не к ночи помянуты будут, за такими охотятся. Стало быть, шахту с той поры охранять стали. А вот Лорд-то как письмо получил, так сюда и примчался, да, как видишь, не один.
Я припомнила, как недавно у нас гуляла бригада рабочих. Им вроде бы даже премию выдали и несколько дней выходных выписали, в связи с какой-то хорошей находкой. Вот оно как. Гор Эларус внезапно широко взмахнул руками, словно отчаянно жестикулировал или желал сохранить равновесие. Лорд Варл ухватил его за руку с четками, не дав завалиться на бок, а я едва сдержала крик, когда увидела, как яркое зеленое кружево, словно цепь, обернулось вокруг руки Лорда и живой змеей скользнуло выше, оплетая плечо и грудь. Сияние вокруг головы рыжеволосого богатыря померкло, а все его свечение приобрело тот же бледно-зеленый оттенок, которым светился храмовник.
- Что-то мне это не нравится, - растерянно пробормотала я.
- Точно, - поддакнула госпожа Гарла, заставив меня вздрогнуть от страха и неожиданности. - Зря они туда пошли. У Мешкана отродясь ничего путного после обеда не оставалось. Там госпожа Арма поварихой работает, а она после полудня уходит домой. Только медовуха, стало быть, и есть.
Я судорожно закивала, продолжая рассматривать Лорда и советника, и увиденное заставляло меня расстроиться. Лорд Варл больше не говорил. Он внимательно слушал собеседника и временами кивал. Зеленое кружево оплетало уже его шею и переползало на голову, а храмовник продолжал говорить и одну за другой перебирать бусинки, однозначно выплетая заклятье.
А мне вдруг так обидно стало. За Лорда, которого явно пытается то ли подчинить, то ли одурачить хитрый храмовник. За магов, которым запрещено не то что колдовать - жить. За себя и за то, что вынуждена скрывать свои способности. Вот лицемеры! Ведь прямо здесь, у меня на глазах высокопоставленный священник творит чары против северного Лорда. И никто ему не помешает добиться своего! Или помешает?
Дверь в трактир отворилась, и оттуда вывалился мужчина и опешил, наткнувшись на Лорда и храмовника. Склонился в почтительном поклоне и обогнул обоих. Господа же, заметив вдруг, что стоять на пороге не солидно, прошли в трактир. Совсем стемнело, и вдова, торопливо попрощавшись со мной, направилась к дому, а я, как завороженная, осталась стоять на месте и продумывать собственные возможности. Я не обученная ведьма. Да что там, дар чтеца, доставшийся мне, хоть и очень ценный, дает мало свободы что-то делать. Я создана Единым, чтобы воспринимать, «читать». Но оставить все как есть я тоже не могла. Увиденное возмутило до глубины души. Тяжело вздохнув и обзывая себя последней дурой, я поплелась в трактир господина Мешкана, еще не уверенная в том, что именно буду делать, но настроенная вполне решительно.