— Ты о чем?
— Как понимать слова этого человека?
И, не дожидаясь, пока Штеф ответит, она властно приглашает странных гостей в дом:
— Зайдите-ка!
— Думаете, сто́ит? — сомневается крестьянин, чувствуя, что заваривается скверная история.
— Стоит, стоит! — Аурелия берет его за рукав, а девушку легонько подталкивает в спину. — Прошу!
Гости входят.
Не давая им оглядеться, она приступает к допросу:
— Кто вы такие?
— Я, как бы вам понятнее… я из села, — нерешительно говорит крестьянин. — А вот она — моя дочка…
— Так, допустим… А зачем пожаловали? Давно знаете моего мужа?
Гость отвечает неохотно, но правдиво:
— Месяцев шесть с лишним…
Аурелия зловеще усмехается и переводит взгляд на Штефа.
— Так, значит, дорогой мой, шесть месяцев назад ты еще не был женат? А? Объясни! Сейчас же объясни мне, в чем дело! В глаза мне смотри! И не врать, ты меня знаешь, ну!
Штеф долго втягивает в себя воздух, а выдохнуть забывает.
— Я… это самое… видишь ли…
— Ладно, с тобой я еще разберусь!.. А вы, уважаемый? Может быть, вы соблаговолите просветить меня? Как прикажете понимать ваши слова? Мой муж, с божьей помощью, женат уже десять с половиной лет. И, как ни странно, именно мне выпало неслыханное счастье быть его супругой. Что же вы имели в виду, а? Говорите! И не вздумайте хитрить: я вас насквозь вижу!
Штеф ослеп, онемел, оглох.
Гостя же грозные предупреждения не слишком пугают. Он задумчиво перебирает поля шляпы.
— Что ж, я объясню, мне скрывать нечего… Я, понимаете ли, из деревни.
— Это мы уже слышали. Дальше.
— А вот она — моя дочь, Сима… Правильно я говорю, Сима?
— Правильно, папа, — подтверждает девушка отчетливо, но негромко, с той скромностью, которая и подобает порядочной девушке, отвечающей на вопрос отца.
— Ну вот… — Крестьянин замолкает и выжидательно глядит на Аурелию: дескать, я все сказал.
Она разводит руками:
— Так что же из этого? Пускай Сима, пускай из деревни… А дальше?
Гость начинает соображать, что его объяснения не были исчерпывающими.
— Тут дело такое… — он с трудом подбирает слова. — Это моя дочь Сима… и я хочу ее выдать замуж.
— Ну и?..
— Вот хожу и ищу ей мужа… уже шесть месяцев.
Математику Аурелия основательно подзабыла. Она начинает расхаживать по прихожей и, не стесняясь присутствующих, загибает пальцы, беззвучно шевелит губами, закатывает глаза.
— Где же я была шесть месяцев назад… Где же?
Гнетущая тишина разражается внезапной бурей. Аурелия как тигрица бросается на Штефа.
— Подонок! Пока я у твоей мамочки сажала картошку, ты тут жениха разыгрывал, а?! — Она прижимает его к стене. — Отвечай: так или не так?
Штеф беспомощно лепечет:
— Да погоди, чего ты?! Я сейчас все объясню!
Но Аурелия уже не желает никаких объяснений. Она хватает с тумбочки полотенце и яростно, с остервенением хлещет мужа, не разбирая, куда и как бьет.
— Я тебе поженихаюсь, мерзавец! Ты у меня погуляешь налево! Я тебе устрою сладкую жизнь!.. На! На!
Безобразная сцена. Штефу приходится плохо. Крестьянин с некоторым смущением кладет руку на плечо Аурелии:
— Простите, не знаю, как вас называть… остановитесь. Все не совсем так, как вы думаете.
Аурелия разошлась. Придерживая мужа одной рукой, чтобы не убежал, она оборачивается к непрошеному заступнику и без лишних слов бьет его тем же полотенцем по плечам, по лицу… и вдруг, упав на стул, разражается рыданиями.
— А я-то, дура… ездила помогать его матери сажать картошку… Господи, ну почему я такая несчастная?! Как мне теперь жить? Лучше умереть!..
И так далее.
Штеф и рад бы успокоить ее, да боится приблизиться.
Гость оказывается смелее. Он осторожно покашливает и легонько гладит Аурелию по голове:
— Успокойтесь, дорогая, мы ведь все люди, верно? Не так уж все страшно, как вам показалось… Да, мы здесь были полгода назад… но всего две ночи спали…
— Вы… спали здесь?! — Аурелия пронзает девушку ненавидящим взглядом, презрительно смотрит на съежившегося мужа и снова роняет голову на руки. — Подлец, подлец…
Она плачет, она не желает ничего слышать, но крестьянин продолжает говорить, тихо, ласково, с болью в голосе:
— А нам, думаете, легко? Вы посмотрите на нее — взрослая девушка, красивая, работящая, хозяйка, умница… точь-в-точь моя покойная жена, будь ей земля пухом. Но что поделаешь, если нет женихов?.. Вот мы и приезжаем в город. Как выдастся свободный денек, садимся на автобус, и ходим, ходим здесь по улицам — авось найдется какой-нибудь жених… Удивительно это вам? Непонятно? Смешно? А кто ей найдет жениха, если не я, родной отец? Нет в селе парней, ясно вам это? Восемьсот дворов, а в колхозе сорок пять человек работает, все бабы да старики.