Они заметили цистерну и сейчас подожгут ее!
— Удирай! — кричит старик Марии.
Циу-циу-циу! — вонзаются пули в дерево рядом с цистерной.
Мария выскакивает из-за стены, бежит и падает, укрывая голову руками.
Пулеметная очередь прошивает цистерну.
Гул. Взрыв. Огонь.
Дождем сыплются на старика обломки камней, куски глины, черный пепел. А жив ли он сам?
Жив.
И, как ни странно, стоит на завалинке последняя, третья «граната».
— Давай, гад! Ты или я?!
Самолет приближается. Он все ниже, все страшнее.
Старик размахивается, но не успевает бросить «гранату».
Сухая резкая очередь фашистского пулемета…
— Папа! — кричит Мария. — Папа!!!
Кидается к свекру, хочет приподнять его окровавленную голову.
Но самолет идет в новую атаку, выпустив когти, словно хочет схватить ими Марию.
Она в отчаянии озирается.
Замечает валяющиеся на земле вилы.
Подхватывает их. И встает навстречу самолету.
Он совсем близко.
Миг — и вилы вонзаются в горло первого пилота.
Вдруг — тишина.
Словно поперхнулся мотор.
— Попала! — шепчет старик.
— Попала! — шепчет Мария.
Еще одно мгновение им видны побелевшие лица Макса и Морица.
Самолет по инерции пролетает еще несколько сотен метров и где-то за речкой втыкается носом в землю.
Раздается взрыв.
…Старик и невестка обессиленно сидят на земле друг против друга. Их лица страшны и прекрасны.
— Все… — говорит она. — Все, папа.
— Докажи! — требует он по привычке.
Ему не верится. Ему и правда не верится, что они сбили вражеский самолет.
Точно так же, как он не верил до последней минуты, что фрицы прилетают в чужую страну аж из самой Германии ради какой-то несчастной пары яиц.
ПИСЬМО
Рассказ
Многоуважаемый товарищ Маршал простите не знаю как Вас звать величать добрый вечер Я понимаю у Вас столько государственных дел что когда еще найдется свободная минутка почитать письмо такого как я Жизнь теперь трудная на земле столько бомб и столько Врагов что даже не смекнешь сразу в кого кидать бомбу Слов нет лучше всего было бы кинуть ее в самого злобного врага что бы не размениваться по мелочам и экономно расходовать Народное Добро но поди разбери какой, враг лучше а какой хуже если они одного поля ягода и все на одно лицо У Вас столько забот я сам каждый день слышу по радио то то то это Международная обстановка до того осложнилась куда простому человеку не говоря уже о Маршале Так что извините великодушно если отнимаю у Вас время на личные нужды Пишет Вам Ион Финанцэ инвалид второй группы человек сражавшийся на всех фронтах второй мировой войны И с самолета меня бросали и с поезда сталкивали и танки всех систем ездили по мне взад-вперед и палили в меня все кому не лень У меня в теле нет вот такусенького местечка где не сидела бы вражеская Пуля или Осколок А если Вы даже найдете клочок нетронутой кожи так и он обожжен порохом а это в своем роде тоже рана Я даже не знаю как Вам сказать словами что бы Вы представили кто Вам пишет радибога дочитайте до конца Нога у меня не сгинается рука ни разгинается тело скрючило в перед и в низ один глаз все время моргает одно ухо слышит не много а другое ни капельки и на полголове волосья расти не хотят Что говорить я вернулся домой в гроб кладут краше да я бы сам и не мог добраться если бы Добрые Однополчане ни подбросили меня на машине Жена и та меня не узнала а дети еще хуже потому что они меня ни видели ни когда Собрались все вокруг меня дети и жена Вы понимаете ни могут сказать ни слова стоят и смотрят Я уходил на фронт молодой и статный Вы не поверите какой я был когда я уходил на фронт все было при мне и вот пожалуйста такое страшное Существо перед ними нога ни сгинается рука ни разгинается один глаз все время моргает и так далее как Вы думаете Бедная женщина так и разрыдалась ручьем дети испугались схватились за подол и давай Короче говоря одним словом обнялись мы все стоим посреди села и плачем люди смотрят на нас а мы не можем унять слезы Я плачу жена воет дети ревут Но зачем вспоминать это суровое время испытаний не сердитесь товарищ Маршал само вспомнилось просто я хочу что бы до Вас дошло что и как и с чем его едят Война прошла и быльем поросла и если бы можно было забыть ее раз на всегда не подумайте только что я жалуюсь на свои страдания другим пришлось еще тяжелей А пишу я Вам на счет Вашего указа о дальнейшем облегчении благосостояния инвалидов и ветеранов что бы они больше не стояли за Луком за Мясом за Яйцами за Папиросами а до самой смерти имели уважение от окружающей среды Хороший указ ничего не скажешь против Когда я услышал по радио у меня встал комок в глотке Он встал у меня в глотке ни по тому на пример чтобы раньше нас так уж обижали а оттого вопервых что я обрадовался за нас доблестно сражавших с такой ядовитой гадиной как фрицы и теперь мы еще дороги как память это вопервых А вовторых вся проклятая Война встала перед моими внутренними глазами и я сказал себе Смерть фашистских захватчиков мать их за ногу Ах ты вонючий фриц сказал я сержант велел пустить его в расход по тому что он был Язык а говорить не хотел Я стал целить в него а он харкнул мне в морду с шести шагов и закричал стреляй рус тебе тоже не долго жить. И я вспомнил как он кричал тебе тоже ни долго жить и у меня втретьих встал комок в глотке. Ведь жизнь товарищ Маршал Вы сами знаете это Вам не танцульки по тому что фриц чуть было ни угадал в точку Только я хотел всадить ему красноармейскую Пулю в поганое сердце рядом бахнуло и когда я встал его ни видно Я вытряхнул землю из каски протер глаза а он говорит хенди хох и моего же винта на меня Что мне делать я говорю стреляй гад давай действуй и так не хорошо мне стало товарищ Маршал обороны что извиняюсь но мы оба мужчины и разговор между нами говоря одним словом меня вытошнило прямо на сапоги и тут обратно бахнуло и вот я пишу вам а от фрица осталась только пуговица и та ржавая Вот по чему вчетвертых у меня встал комок в глотке когда я слушал по радио Ваш благородный указ И он стоял у меня в глотке и я ни кого ни стыдился по тому что все равно дома ни кого не было и тогда я оделся и пошел искать Никанора ни находя себе места от Счастья Я пошел искать Никанора про которого могу доложить что он тоже воевал всю Войну и искалеченный ей в достаточной степени так что кто ни знает может подумать что у него всегда была одна рука а не две как у меня и у Вас но мы еще до войны дружили и во втором классе одну азбуку на цигарки извели И к тому же могу добавить что наши земляки фронтовики сколько их было все ушли из Жизни один за другим и только мы с Никанором со всего села двое остались живы как тут ни горевать Бывает мы с ним встречаемся под орехом что стоит на холме над селом это такое дерево и там мы встречаемся с Никанором и когда мы там встречаемся под орехом простите за откровенность оба садимся и начинаем вспоминать о земляках фронтовиках сколько их было каждого по имени и все все все ушли один за другим только мы я и он остались еще жить но тоже скоро уйдем туда так говорит Никанор крепись Ион Ион это я да мы тоже уйдем но надо быть мужественным Остается Ион говорит Никанор и когда он говорит остается Ион то протягивает над селом в перед свою остатнюю руку остается Ион говорит Никанор вся эта красота где мы с тобой жили и согласись что это не мало Само собой я соглашаюсь и набираюсь духу жить дальше с этой Жизнью и на утро когда проводим внуков в садик и в школу мы снова идем к нашему Ореху над селом и там он меня ждет или я его жду Надо Вам сказать раньше мы были молодые и у нас было столько забот что не приведи Господь а после войны снова начался Восстановительный период короче говоря одним словом мы сходились под орехом только по воскресеньям и то на часок но с тех пор как мы оба овдовели а дети на оборот выросли и даже что бы Вы знали появились внуки мы стали встречаться с Никанором каждый день или по вашему сказать ежедневно Сидим под орехом и радуемся на всю эту красоту которая останется после нас и вспоминаем погибших друзей и проклинаем фрицев которые хотели всех убить и покорить и так час за часом а еще иной раз к нам приходят ребята из школы и мы проводим воспитательную работу среди подрастающего Поколения всей окрестности за что мы сражались беспощадно что бы они были счастливее нас. Пусть они знают как мы били фашиста до самого логова зверя и тем более освобождали с Никанором Европу. Пусть они знают по тому что никто не может сказать что будет завтра со мной и с Никанором а мы уже век не расстанемся и если невестка допустим или зять просят пособить по хозяйству на приусадебном участке то мы вместе идем и пособляем в три руки а когда Никанору надо то я теми же ногами иду с ним а кончив дело мы смело гуляем к нашему Ореху потому что выбрали его еще когда уходили на Фронт бросив последний взор на родное село на наших жен и детей рыдавших в долине Увидим ли мы их когда-нибудь или уже не вернемся ни когда Но в каком смысле я рассказываю Вам все это товарищ Дорогой Маршал если Вы и сами прошли огонь воду и медные трубы иначе бы Вам не доверили Ваш высокий пост Товарищ Маршал пока не вышел Ваш Указ