Женщина только рукой махнула:
— Знаю я твои догадки… Ну, выкладывай!
— Если ты не веришь…
— Давай, давай…
— Он делает это… для справедливости.
— Зачем?
— Для спра-вед-ли-во-сти! Да! — страстно воскликнул сельский детектив. — Я долго бился над этой загадкой, но наконец решил ее! Прикинь-ка: когда он грохотал в последний раз? В четверг ночью. А что произошло в четверг днем?
— Что?
— Припомни-ка! Напряги извилины! Ну?.. Да как же ничего, если произошло? Нет, школа тут ни при чем. В селе что случилось? Ничего? Это для тебя ничего, для меня ничего, а для Митаке — что-то. Бригадир Стегулеца по-матерному выругал! Поняла?
От искреннего желания понять у жены учителя даже голова разболелась.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, потирая виски платочком, смоченным в одеколоне «Белеет парус одинокий».
— Повторяю: бригадир обматерил Стегулеца. Это было днем. А Митаке когда грохнул? Ночью, правильно. Дошло до тебя? Видишь причинно-следственную связь?
— Постой, постой… голова болит, — пожаловалась женщина. — Как ты сказал? Днем бригадир выругал Стегулеца, а ночью Митаке бил в барабан. И это, по-твоему, причина?
— Именно!
— Нет, я не вижу связи… Ведь самого Митаке никто не оскорблял?
— Ну и что? Стегулец обижен зря. Это несправедливо. Вот Митаке и выразил свое возмущение.
— Ерунда! — вздохнула жена учителя, постанывая от все усиливающейся боли. — Вечные твои выдумки…
— Отнюдь! — возразил проницательный сыщик. — Я взвесил все факторы и уверен, что прав. Давай продолжим анализ. Когда Митаке бил в барабан в предпоследний раз? Не помнишь? Не помнишь, потому что не следила, а у меня все записано… в дневнике погодных наблюдений. В субботу! А что случилось в субботу? Ха! Не знаешь! В субботу Просоп перевернулся вместе с машиной. Сам, правда, уцелел, но в кузове было зерно, и его растаскали. При чем тут справедливость? А при том, что опять налицо ущерб обществу!..
Жена возмутилась:
— Так вот чем ты занимаешься по ночам! Я одна мучаюсь в постели, а ты… Это, по-твоему, справедливо?
— Это дело личное… Слушай дальше. Что было в позапрошлое воскресенье?
— Бригадир выругал Митаке?
— Жалкий у тебя юмор… Не выругал, а велел выйти на картошку.
— Иди ты туда и сюда! — закричала женщина. — Ты такой же чокнутый, как твой Митаке! Если на то пошло, он мог не выходить на уборку, но и не бумкать всю ночь в свою дьявольскую погремушку!
— Нет, дорогая! Митаке не из таких. Если все работают в воскресенье, как же он откажется? А ночью, правильно, бумкал! Ты спросишь: почему? Да потому, что картошку в этом году опять посадили некачественную, желтую… от нее даже скотина отказывается. Лишь бы отчитаться перед начальством… Но пойдем дальше. Я кропотливо проследил всю жизнь Митаке за последнее время. Ты помнишь тот случай, когда он барабанил четыре дня без передышки, словно и впрямь сошел с ума? Даже участковый милиционер не мог его остановить! Помнишь, как он кричал, чтобы не смели подходить к нему: он у себя во дворе! Неприкосновенность жилища!.. Так вот, я дознался, где собака зарыта. Четыре дня кряду наш сельмаг был закрыт — во-от такой замок висел! И это в самую страду!..
— Хватит! Я не могу больше тебя слушать! Хочешь совет? Сходи к доктору, пока не поздно. А я тем временем подумаю, как мне дальше жить с тобой.
— Да чтоб мне лопнуть, если я ошибаюсь!
— Если так, то скажи мне только одно: неужели он ради этого и купил барабан?
— Ясное дело! Я выяснил, я уверен. И знаешь, как я добрался до истины? Все очень просто, проще пареной репы. Однажды я решил проследить за Митаке от и до, с утра до утра. Сердце подсказывало мне, что в тот день его барабан не будет простаивать зря. Едва рассвело, я к нему отправился, конечно переодетый. Я прикинулся хромым стариком Николае и весь день ходил за ним следом. Он туда — и я туда, он сюда — и я тоже. И что бы он ни делал, с кем бы ни здоровался, кому бы что ни говорил — я все на ус мотал, все записывал. И знаешь, на первый взгляд ничего особенного как будто не произошло. А ночью барабан загремел снова. Я как знал, интуиция не подвела меня. Но в чем же, черт побери, причина? Давай-ка, думаю, еще раз вспомню весь день: так и сяк прикидываю — все обычно, все как всегда. Почтальон принес газету, он развернул ее, бегло просмотрел и положил рядом на завалинку. Сначала я не придал значения этому факту, и вдруг меня осенило, что дело именно в газете. А что же выписывает Митаке? «Сельскую жизнь», нашу, республиканскую. Так-так, говорю я себе… Наутро бегу в библиотеку, хватаю вчерашний номер. Читаю раз, читаю два… от передовой статьи до адреса редакции. Ни-че-го! Все хорошо, все прекрасно, все лучше и лучше. Газета как газета. Пишут об успехах одной доярки, о награждении одного тракториста, об агрокомплексах, о пионерах, которые вырастили две тысячи кроликов, и… о клубе с дырявой крышей. Как сейчас помню, заметка называлась: «Когда же покроют клуб?» Стой, думаю, а не связан ли вчерашний барабанный бой с этим самым делом? У нас ведь, ты знаешь, клуб тоже не очень…