Выбрать главу

Моя жена — в группе женщин, окруживших ту самую, одинокую, в белом. Та оживленно рассказывает что-то, одной рукой жестикулируя, а другой поддерживая сползающую простыню. Услышав мой крик, жена подходит к нам.

— Ну? — спрашиваю я.

— Что?

— Что слышно? Что рассказывает та женщина?

— Так… ничего особенного. Давайте отойдем подальше.

— Зачем? — удивляюсь я и смотрю на женщину в белом.

— Я сказала, отойдем! — сердится жена. — Нечего тебе тут околачиваться.

— Да что с ней?

— Ничего! Идем…

«В 10 минут первого слышу крики. Бьют тревогу. Люди бегут мимо моего дома и в ужасе кричат: «Гора идет!» И я слышу шум, который нельзя ни с чем сравнить, шум страшный, ну, просто дьявол на земле… и я выхожу, смотрю на гору… Над белыми облачками пара с горы спускается с треском черная лавина более десяти метров высотою и в 150 метров шириною… Все изломано, потоплено… Мой сын, его жена, 30 человек, большое здание — все унесено лавиной. Они надвигаются бешеным натиском, эти черные волны, они надвигаются, как гром, и перед ними отступает море».

(А. Павлов. Вулканы, землетрясения, моря и реки. М. 1948, с. 53)

Вот и родная милиция появилась — подтянутый аккуратный лейтенант лет двадцати трех.

Все бросаются к нему, словно он не человек, а якорь спасения.

— Без паники, товарищи! — Он предупредительно поднимает руку и тут же спрашивает: — Что слышно?

— А вы-то что скажете? — волнуется кто-то. — Вы же милиция!

— Я из командировки, — говорит лейтенант, словно извиняясь. — У меня тут жена и маленький сын.

Все молчат. Можно понять его состояние.

— Республика в руинах? — спрашивает кто-то уже помягче.

— Не знаю. По дороге ничего такого не видел…

Он уходит, а мы остаемся.

— Был кто-нибудь в центре?

Начинается дискуссия.

— Кто хочет сходить, товарищи?

— Вот ты и сходи!

— А такой-то не был?

Переглядываемся, бродим по двору. Ждем вторую фазу.

— Если не в два часа ночи, значит, в четыре, — объясняет один человек другому. — Самые разрушительные удары бывают перед рассветом.

— А я вчера видел вот такую крысу, — вспоминает кто-то, — но про землетрясение и не подумал.

Да, да, крысы перед землетрясением покидают норы. Значит, люди видели крыс!

— Будь наши дети поумнее… — со вздохом говорю я жене.

— На что ты намекаешь? — ощетинивается она.

— Я тоже видел крысу, — объявляет мой второклассник, — но я же не знал, что землетрясения бывают от крыс.

— А в учебнике у тебя не пишется?

— У меня в учебнике ничего не пишется.

— Последнее крупное землетрясение было в сороковом, ровно тридцать семь лет назад…

— . . . .ская ситуация! — восклицает кто-то.

И еще один голос из тьмы:

— Зачем же мы тогда держим всех этих академиков вместо одного ящика с крысами? Землю трясет, как яблоню, и хоть бы кто предупредил!..

«Огромная бетонная масса причала ходила ходуном из стороны в сторону. Откуда-то дул сильный ветер. На западе над сопками висел диск луны, заливавший все вокруг ровным светом. Казалось, что не только причал, но и сами сопки скачут в каком-то диком танце, хотя, вероятнее всего, это было результатом тряски под нашими ногами. Все это сопровождалось сильным гулом из-под земли и страшным грохотом, вызванным мощнейшими камнепадами со склонов сопок и скал. Тысячи тонн камня, сталкиваясь и высекая друг из друга искры, превратили эти склоны в сплошные стены огня. Даже скала, загораживающая порт-ковш от действия штормовых волн с востока, превратилась в огненный барьер высотой с четырехэтажный дом. Впечатление было такое, что мы попали в гигантский огненный мешок».

(Репортаж с острова Монерон. Газ. «Коммунист», гор. Холмск. Цит. по: Н. Щетников. Цунами. М., 1981, с. 38)

Хотя в воздухе еще витает грозный запах бедствия, кое-кто уже находит смелость смеяться. Человек пятьдесят собралось вокруг поседевшего от ужаса мужчины, и все дружно хохочут. Мне кажется, и сам он улыбается. А ведь ни одного седого волоска не было! Побелел как лунь. Он сидел в ванне, когда началось. Народ хохочет. Новый взрыв хохота раздается в тот момент, когда узнаю́т, что это именно он бегал из квартиры и назад с криком: «Я голый! Голый!..»

— Идите спать! — раздается внезапно голос сверху.

Боже мой! Это женщина, и кричит она с восьмого этажа.

Все глаза устремляются к ней. Ее прозвище — Сова. Так зовет ее весь дом. Она старая, одинокая — ни детей, ни мужа. Целыми днями сидит на балконе и лузгает семечки.