И брат Ион, приехавший вчера из деревни, до рассвета не сомкнул глаз, обдумывая урок, преподанный ему городским братом Василе. Из рассказанного им вытекало следующее: народ в городе только с виду кажется высокоцивилизованным, а на самом деле все беспомощны как дети, и делать ни черта не умеют. Забить гвоздь — для горожанина проблема. Необходимость поправить соскочившую с петель дверь ставит его в тупик, а перспектива взяться за ножовку и порезать обыкновенную доску заставляет его горько плакать и кусать подушку. Естественно, объяснял брат Василе, что те, у кого руки приделаны по-человечески и для кого все эти мелочи не представляют затруднений, являются в каждой квартире желанными гостями, а потому и карманы у них всегда туго набиты. Лично он, брат Василе, мог бы оклеить двадцатипятирублевками стены, и если он до сих пор не купил машину, то только по скромности.
Все это глубоко впечатлило легковерного брата Иона, но все же, все же… Неужели они вот так просто пойдут и будут стучаться в каждую дверь?
— И нет никакого другого выхода?
— Не робей, — говорит брат Василе, выбираясь вместе с Ионом из битком набитого троллейбуса на конечной остановке в районе новостроек. — Вдвоем нам будет и веселей, и легче… Так… начнем прямо с этого дома.
— А почему с этого? Тебя здесь кто-нибудь знает?
— Пока нет, но узнают! Вообще-то я в этой части города еще не был. Но работы везде навалом. До сих пор мне хватало заказов в моем районе, а теперь, с твоим приездом, мы, как говорится, расширим сферу влияния… Ну-ка повернись ко мне.
— Чего ты так на меня смотришь?
— Любуюсь!.. Поправь галстук… хорошо… и приподними немного шляпу. Не забывай, что ты в городе, а не на свиноферме. Человек без галстука или со шляпой, надвинутой на глаза, отпугивает клиентуру. Таким предпочитают не открывать: народец-то разный. И еще одно: у тебя всегда должен быть жизнерадостный, веселый вид. Улыбнись, ну… Нет, это еще не кондиционная улыбка, но для первого раза сойдет!
Они входят в ближайший подъезд, поднимаются на последний этаж, и брат Василе бодро говорит:
— В добрый час! Нача́ли-постучали!
Здорово он все-таки держится, этот Василе. А у Иона, честно говоря, дрожит палец, повисший в воздухе перед дверью.
— Ты что, в самом деле стучать думаешь?
— Но ты же сказал…
— Я сказал так, для рифмы… Лучше постучи головой в стену. А в городе у каждого есть звонок. Нажимай!
— Вот на эту кнопку?
— Да! С богом!.. Э, брат, ты, я вижу, копуша…
И брат Василе с легким раздражением сам нажимает на звонок.
У Иона прерывается дыхание. Что-то будет?
Открывать им не торопятся.
Это даже радует деревенского брата.
— Давай уйдем, пока не поздно, — просит он. — Видишь, никто не открывает!
— Откроют! — злится Василе и звонит снова, долго не отнимая палец от кнопки. — Сегодня воскресенье, все дома, только больших бояр из себя корчат — спят допоздна. Ничего, мы их разбудим!
И действительно, за дверью слышатся чьи-то шаги. Дверь приоткрывается, но не совсем: ее держит цепочка. В щелку выглядывает конопатенькая девчушка.
Брат Василе тут же присаживается на корточки.
— Ах ты, миленькая, — медовым голосом начинает он, — а скажи дяде: папочка или мамочка дома?
— Мамы нет, а папа спит.
— Хм, — брат Василе подмигивает брату Иону, — что я тебе говорил! Дрыхнут весь выходной!.. А скажи, деточка, ты не могла бы разбудить папу? У нас к нему важное дело.