Тот растерянно пожимает плечами:
— Вы мне?
— Куда, спрашиваю!
— А, — догадывается Дрымбэ: он невольно остановил такси. — Спасибо, никуда!
— Какого же черта руку тянешь?!
Таксист сердито срывает «Волгу» с места, а Дрымбэ, ошарашенно глядя ему вслед, так и стоит с поднятой рукой. Тут же останавливается второе такси.
— Садись! — водитель распахивает дверцу.
— Я вас не звал! — раздражается Дрымбэ.
— Тьфу! — презрительно сплевывает шофер. — Пить надо меньше! — и тут же трогает, уступая место следующей машине.
Третий таксист выглядит самым интеллигентным. Он обходит машину спереди, открывает дверцу, берет Дрымбэ под локоток…
Дрымбэ краснеет и сопротивляется:
— Оставьте меня в покое!
— А зачем же вы, извиняюсь, руку подняли?
— Так! Имею право! — кричит Дрымбэ и, схватившись за нависающую над ним ветку липы, качается на ней. — Развлекаюсь… Вас не касается!
— А-а! — догадливо кивает шофер и ухмыляется. — На спор такси останавливаешь? Молодец! Только смотри — схлопочешь от кого-нибудь. Пока!..
— Стой! Стой! — Дрымбэ бросается вслед удаляющейся машине. Его осенило. Он только сейчас сообразил, что такси — это его спасение.
Он трусит по обочине с поднятой рукой, но теперь, как назло, ни одно такси не останавливается. И нет, кажется, в эту минуту человека, который был бы несчастней, чем Дрымбэ. В конце концов, так ли уж он виноват, что дожил до этого?!
— А?! — какой-то прохожий вдруг замечает его вытянутую руку и пристраивается в хвост Дрымбэ, тоже подняв руку как можно выше. Он, видать, того же поля ягода.
Теперь их двое.
К ним автоматически присоединяются еще несколько человек. Один на ходу листает книгу, другой читает газету. Все машинально занимают свое место в процессии, машинально поднимают руку, даже не задаваясь вопросом, куда движется эта странная очередь.
— Чокнулись, что ли? — ошарашенно смотрит на них продавец газировки, ввиду материальной ответственности не поддавшийся гипнозу.
Набегает толпа.
— Баскетболисты, — высказывает кто-то смутную догадку.
— Сектанты, — предполагает другой.
— Иностранцы напились и безобразничают, — утверждает всезнающая старушка.
Дрымбэ, виновник происходящего, не замечает ничего. Он всецело поглощен своим несчастьем и думает только о том, как бы поскорее оказаться дома.
— Что в повестке дня? — спрашивает один из идущих сзади, не поднимая, впрочем, глаз от книги. Спрашивает — и спотыкается.
— Что? — Дрымбэ резко оборачивается и с ужасом обнаруживает у себя за спиной человек восемь незнакомцев, вскинувших руку на его, Дрымбэ, манер. — Что происходит?!
Преследователи теряются и постепенно приходят в себя. Им неловко.
— Убью! — бросается на них Дрымбэ. Он и страшен и жалок в своем ничтожестве.
Процессия рассеивается, но, как известно, свято место пусто не бывает. Какой-то оболтус с ревущим транзистором, завидев Дрымбэ, вскидывает руку и спешит к нему.
— Держись, парень! Я с тобой! Кого надо отметелить?!
— Пошел вон, хулиган! — бросает ему Дрымбэ, повергая оболтуса в глубокую задумчивость. — Я милицию вызову!
Оболтус недоуменно оттопыривает губу.
— Милицию? Тебе же помочь хотел…
Поднятая рука Дрымбэ привлекает внимание регулировщика, стоящего на перекрестке, но слишком густ поток машин, и он только нервно манипулирует полосатым жезлом, не сводя с Дрымбэ глаз.
Дрымбэ, почувствовав этот взгляд, пускается бежать, но тут же натыкается на второго милиционера, идущего ему навстречу.
Надо срочно найти выход! Дрымбэ торопливо отламывает ветку ближайшего дерева и, зажав ее в окаменевшей руке, проходит мимо милиционера, торжественно возглашая:
— Берегите растения! Лес — легкие человечества!
Трудно сказать, свистит ли милиционер вслед пешеходу, нарушившему правила движения, или хочет остановить Дрымбэ, который продолжает свое идиотское шествие, выкрикивая лозунги вроде следующего:
— Граждане и гражданки! Сегодня начался месячник активной охраны природы! Все — в лес!..
Супруга Дрымбэ открывает дверь и ничего не может понять. Муж стоит перед ней со вскинутой над головой веткой и обессиленно хрипит:
— Природа — друг человека! Трехлетнее дерево очищает двести кубометров воздуха в сутки!
Он отодвигает жену в сторону и, пригнувшись, входит в прихожую.
— Три дерева очищают… — он скрывается в ванной, защелкивает шпингалет, и из-за двери начинают доноситься странные звуки, словно скрипит столетний дуб, вперемешку с криками: — Зеленый друг — любезный друг!..