— Открой! — волнуется жена у двери ванной. — Что ты там творишь, а?
Дрымбэ бесконечно несчастен. Он колотит окаменевшей рукой о край ванны, пытается, путаясь в стираном белье, сорвать с гвоздя бельевую веревку.
— Ты меня слышишь?! — волнуется за дверью жена, еще больше напуганная внезапной тишиной. — Тебе плохо? Ты напился? Тебя обидели?
— Нет, — резко отвечает Дрымбэ, — все в порядке…
— Тогда открой! — она заглядывает в скважину и, увидев в руках мужа веревку, падает на колени.
А он меж тем пытается одной рукой завязать петлю. Жена в ужасе.
— Люди добрые! Спасите! На помощь!
— Цыц, дура! — Дрымбэ вылетает из ванной. В одной руке веревка, другая по-прежнему вскинута над головой.
— Спасите! — потеряв голову, надрывается жена. — В ванной повесился!
Дрымбэ зажимает ей рот здоровой рукой.
— Это ты? — говорит она слабым голосом.
— Я… Чего орешь? Людей хочешь собрать? Свидетелей?
— А что ты там делал?
Дрымбэ яростно трясет окаменевшей рукой.
— Вот! Видишь, до чего я дошел! Нравится тебе? Довольна?
— Что это?! — она отступает на шаг и невольно подносит руки ко рту. — Ой-ой-ой…
Дрымбэ мрачно сидит на постели, уставясь в пустоту. Здоровая рука прижата к груди, окаменевшая — все в той же позиции, над головой.
На кухне разговаривают.
— Мам, а что с папой?
— Молчи, сынок!
— Отчего он не выходит из комнаты?
— Ты будешь есть или подождешь сестру?
— И то и другое.
— Не смей так разговаривать с матерью, грубиян! У меня и без того голова трещит!
— Но я ничего такого не сказал! Я сказал, что могу поесть, а могу и подождать.
— Тогда жди. Помоги мне накрыть на стол.
Дрымбэ горестно принюхивается к соблазнительным запахам с кухни. Колеблется, потом все-таки встает и идет к двери. И вдруг слышит звонок.
Дочь вернулась из школы.
— Мама, последний экзамен остался!
— Сколько тебе поставили? — спрашивает сын.
— Не твое дело!
— Мам, она грубит!
— Зачем ты его обижаешь?
— А что случилось, мама? Ты чего такая…
— Садись есть.
— А где папа?
Молчание. Звон тарелок.
— Мама, где папа?
— У себя, — неохотно отвечает жена.
— Заболел?
— Мм… вроде.
Дрымбэ вздрагивает — как предстать перед детьми в таком виде?
Он поспешно ложится, надеясь, что в горизонтальном положении его рука будет меньше бросаться в глаза.
— Папа! — дочь и сын появляются в дверях.
За ними вырастает жена.
— Сколько раз я говорила, — обращается она в пространство, поправляя подушки под головой мужа и постепенно разгораясь гневом, — сколько раз я говорила, что Митителу его заест! Сколько раз я ему твердила: Митителу — никто! Разве у него не такой же диплом, как у тебя… тьфу, наоборот! Разве не ты писал за него диссертацию? В конце концов уйди из этого отдела, запишись на прием к министру, а то и выше… Говорила? Говорила! А теперь… полюбуйтесь на него!
— Оставь меня в покое! — огрызается Дрымбэ.
— Нет, встань! Пусть дети увидят, какое ты ничтожество!
— Не встану.
— Встанешь!
Дочь не может удержаться от смеха.
Робко улыбается сын.
— Марш отсюда! — ощеривается Дрымбэ, снова бросаясь на постель.
— Не смей кричать на детей! — жена упирает руки в боки. — У себя в институте кричи! На Митителу кричи!.. Ступай к столу!
— Я не голоден, — Дрымбэ поворачивается к ней спиной.
— Иди ешь, я сказала!
Дочь спрашивает, отсмеявшись:
— Мама, а доктор был?
— Был… два раза.
— И что?
— Говорит, редкостный случай. Может пройти, а может — и нет. А если не пройдет… Это же значит всю жизнь мучиться с… — Она чуть не плачет. — Вставай, наконец!
— Теперь у нас в семье есть своя достопримечательность, — насмешливо и в то же время серьезно говорит сын. — Теперь и нам есть чем гордиться.
— Мама, — внезапно ахает дочь, уставясь на отцовскую руку. — Как же мы теперь поедем на море?
— Всем за стол! — командует, разозлившись, жена.
Садятся обедать.
Ест один Дрымбэ.
Остальные завороженно наблюдают за ним.
Ему приходится действовать одной рукой. Он подносит ко рту ломоть хлеба, откусывает, кладет хлеб на стол, берет ложку, погружает ее в борщ, подносит ко рту, откладывает ложку, берет хлеб, кусает, кладет на стол, берет щепоть соли…
— Господи! — Жена заливается слезами, но все же справляется с собой: — Доктор рекомендовал ему не волноваться, так что возьмите себя в руки… — Она прикусывает губу. — Извини, дорогой, я не хотела тебя обидеть… Берегите отца, дети. Вот поедем на море и…