— Никуда я не поеду! — взвивается Дрымбэ.
— Ничего, — успокоительно говорит она, словно не замечая его тона. — Завтра начнем гимнастику, прогулки и так далее… Доктор еще рекомендовал обтирания… Дайте отцу хлеба, черт вас возьми!
Мальчик хватает кусок хлеба и вставляет в окаменевшую руку Дрымбэ. Тот как будто по видит этого. Хлебает ложкой борщ, а хлеб остается наверху.
Несколько нелепых мгновений.
Мать взрывается:
— Как ты смеешь издеваться над больным отцом?!
Она вырывает хлеб из окаменевшей руки, забирает ложку из здоровой и вставляет вместо нее хлеб.
— Ешь, дорогой, не расстраивайся. Я уверена, что все кончится хорошо. Море тебя исцелит… Не зря же все стремятся туда…
Дрымбэ взбешен:
— Я же сказал, что не поеду на море!
Его рука внезапно опускается, и он бешено накидывается на еду. В одной руке хлеб, в другой ложка. Все застывают в изумлении, и только он сам ничего не замечает.
— Что?! — вдруг ахает он.
Хлеб летит в сторону. Рука вздергивается снова и снова каменеет.
Дети и жена переглядываются: в самом деле было это или почудилось? Нет, невероятно.
— Не спорь, — уговаривает жена. — Море лечит все. А если ты еще будешь регулярно заниматься гимнастикой…
— К черту! — взрывается Дрымбэ. — Дайте хлеба!
— Ты что? — удивляется жена. — Стесняешься? Хочешь, я тоже буду так ходить?
— Бедная я, — вздыхает дочь. — У всех отцы как отцы, а у меня… Имейте в виду, если мы не поедем на море, я убегу из дому!
— Не слушай никого, папка, — утешает сын. — Ты мне и такой нравишься. Дрымбэ — Железная Рука. Приходи к нам в школу — мы планируем встречи с интересными людьми. Такого отца ни у кого больше нет… Придешь, выступишь, а?
— Убегу! — грозит дочь. — Вот увидите!
— Ты меня не пугай! — сердится жена. — У твоего отца производственная травма. А виноваты, в сущности, вы сами. Он бы, может, давно ушел на творческую работу, если б… Джинсы тебе нужны? Сапоги требуешь? А на какие шиши… Доел, дорогой? Заканчивай, и пойдем на прогулку прямо сегодня. Я сейчас оденусь.
Дрымбэ только вздыхает.
— Э-хе-хе…
— «Э-хе-хе»! — передразнивает жена. — Я не Митителу, понял? Если я за тебя возьмусь… Что же, без моря оставаться из-за тебя? Вставай, хватит трескать! В твоем состоянии вредно полнеть… Ты готов?
— Я на все готов…
Дрымбэ стоит посреди двора с поднятой рукой, а жена чуть поодаль болтает с соседкой. Он их разговора не слышит, но догадывается, что речь идет о нем. Соседка соболезнующе кивает, время от времени поглядывая на Дрымбэ.
— …Только чудом я не осталась вдовой, — в который раз повторяет жена. — Его выдвинули к награждению… У них в институте четыреста ученых, но только моего мужа сочли достойным участвовать в опыте…
В каком еще опыте? Что она болтает? Дрымбэ не находит себе места от неловкости. Как можно нести такую ересь?
Приятельницы обмениваются наконец прощальным поцелуем, и жена, вдохновленная собственным враньем, возвращается к Дрымбэ с витающей на устах улыбкой. Она подхватывает его под здоровую руку и поднимает свою — в знак солидарности.
— Пойдем, дорогой…
— Не смей! — сердится Дрымбэ.
— О чем ты, мое сокровище? — она, кажется, действительно не понимает, почему он сердится.
— Опусти руку!
— Но я из солидарности… чтобы тебе не было так одиноко! — она обнимает его за талию и тянет, тянет руку вверх!
— Прекрати, повторяю! — глухо рычит Дрымбэ.
— Что с вами такое? — изнывает от любопытства встречная знакомая.
Жена охотно оставляет Дрымбэ и начинает рассказывать:
— Он буквально вытащил ребенка из-под колес! Если бы вы знали, как благодарили родители… Представляете, единственное дитя!
— Дитя? Девочка или мальчик?
— Девочка… Или нет, мальчик! На скрипке играет… Цветы нам принесли, деньги пытались всучить… Но вы же знаете — мы люди простые, скромные, не то что некоторые…
— А он?
— Кто?
— Ну, он!..
— Да кто же?
— Ну, который спас…
— А! Так это же мой муж и есть… Вот он!
— Где?
Действительно, Дрымбэ исчез. Сбежал. Он несется по улице, задрав руку, а за ним едет по дороге трехколесная инвалидная машина. Хозяин одной рукой держит руль, а другой — костыль и пытается, не вылезая из кабины, достать Дрымбэ костылем.
— «Хайль Гитлер», да? Держись, недобиток, держись, реваншист! Я тебе покажу «хайль»!
— Умоляю вас… — Дрымбэ не знает, куда и деваться. — Я в своем роде тоже инвалид.