— Ах, да оставьте меня в покое! Я знаю, что говорю!.. Умел напаскудить — пусть умеет и ответ держать! — Пэнэшел чуть не плачет. — Говори, Фидуц! Говори все как на духу! Чем ты прельстил ее, поганец? Жениться небось обещал? Жениться и увезти туда, где шабашничаешь, — на Алтай или еще куда-то?! И она тебе, шкоде, поверила! Поверила… А мне теперь жизни нет: всю ночь спим врозь, спиной друг к другу, как чужие. Она думает, что я ничего не знаю, а я… я… Слышишь, пакостник, выкладывай все, а то я… не знаю, что сделаю! Говори!
Председатель останавливает всхлипывания Пэнэшела и всерьез берется за «ответчика»:
— Видишь, Фидуц, нечего было прикидываться… все равно придется отвечать. Разрушил семью, так? Ячейку общества! А за это знаешь что полагается?
— Никаких ячеек я не разрушал, и пусть Пэнэшел ко мне не пристает. А что касается его жены, то это правда… была она у меня.
Пэнэшел горестно качает головой:
— А ты и обрадовался, что пришла к тебе глупая женщина…
Фидуц откидывается на спинку стула, вытягивает ноги.
— Еще что скажешь?
— Обрадовался, когда узнал, что она… что я… уже не тот, каким был раньше. Ну давай смейся, теперь можно, раз я сам тебе говорю!
— А кто тебя за язык тянул? Твое личное дело.
Пэнэшел утирает слезы. Он чувствует, как волной поднимается в нем темная ярость.
— Тогда я тебе еще кое-что скажу: ты у меня сядешь! И будешь долго сидеть! Я заставлю тебя признаться, что не она к тебе, а ты к ней пришел и силой, силой… Она-то молчит, но это понятно: женщина… боится… А ты… ты мне признаешься! И запомни: ты пропал! Так-то! И предупреждаю: у меня есть свидетель… Ты видел у входа Иона Рамэ?
Председатель несколько озадачен размахом, который принимает следствие:
— Ион Рамэ тоже здесь?
— Здесь! Я его привел!
— Ну и что? — Фидуц не вполне понимает, чего от него хотят.
— А ничего! Он свидетель, так-то! Он видел, как ты крутился вокруг моего дома… как свистел… как моя жена выходила к тебе и вы подолгу говорили, а потом… Меня тогда не было, ездил на мельницу… Но знай: если б я тебя, свистуна, поймал у своей калитки, живым бы ты не ушел! Я б тебя вилами… вилами! Говори! Я знаю все, но хочу слышать из твоих поганых уст! Ну, звать свидетеля или не надо?.. Что молчишь? Не хочешь по-хорошему? Значит, зовем!
Фидуц колеблется, потом машет рукой:
— Не надо…
— Признаёшь?
— Признаю.
Пэнэшел — председателю:
— Что я вам говорил! А вы не верили… Пожалуйста, он все признаёт. Пишите… — И снова поворачивается к Фидуцу:
— Свистел?
— Свистел.
— Говорил с моей женой у ограды?
— Говорил.
— Потом… вошел в дом?
— Вошел…
— На что же ты надеялся, человече, что бога не побоялся? Как мог издеваться надо мной?.. Или рассчитывал, что останешься безнаказанным, что я ничего не узнаю?.. Ион, Ион! Иди сюда, я хочу, чтобы ты тоже все слышал.
Ион Рамэ нерешительно входит в кабинет. Ему как-то не по себе.
Пэнэшел, торжествующе:
— Он в моих руках, Ион!.. Повтори, Фидуц, ты признаёшь все, о чем до сих пор говорилось, или нет?
— Все признаю.
— И признаёшь, что встречался с моей женой не только у меня в доме, но и у себя?
— Было такое.
Пэнэшел в упор смотрит на врага и, заскрежетав зубами, обращается к председателю:
— Товарищ председатель! Я передумал! Беру свои слова обратно. Я говорил, что, может быть, прощу его, если признается… Нет! Не могу! Сердце горит! Даже если он мне ноги целовать будет! В суд, только в суд! Пусть закон скажет свое слово! Все, Фидуц, считай, что ты уже за решеткой!
Председатель, который рассчитывал на другой исход дела:
— Знаешь, Пэнэшел, я не уверен, что есть такая статья…
— Ничего! Нет такой — найдем другую! Вы спрашивали про вещественные доказательства… Так вот, с тех пор как он морочит голову моей жене, из дома стали пропадать кое-какие вещи. Как вы думаете, чья это работа? Его, только его! На дорогу запасы готовят… Ты, Фидуц, с ума ее свел, наобещал золотые горы. Ладно, теперь за все ответишь!.. Что ты на меня так смотришь? Хочешь еще что-нибудь сказать? — Пэнэшел опускается на стул.
Фидуц, похоже, рассердился не на шутку. Но виду не показывает. Говорит спокойно, отчетливо, так, чтобы все слышали:
— Пэнэшел, поцелуй ты меня… — и договаривает куда.
У председателя волосы встают дыбом:
— Фидуц, ты того… не забывайся… а то ведь я и тебя…
Но Фидуц не дает ему договорить:
— Хватит! Что я сделал? Пусть ваш Пэнэшел заткнет пасть! Я ему не сын и не зять… Как дам раза́!..