— Тут тебе не хлев, — выругался хозяин, ставя перед Гором жужу с токой и вновь протирая стол.
— Извини, — покосился охотник на хозяина. — Спасибо.
Оторопев на мгновение от приступа неожиданной вежливости, хозяин поторопился скрыться за стойкой.
— Эх, Олянка, за тебя! — вздохнул Гор и опрокинул току, громко прищелкнув при этом языком.
— Звали? — я мягко опустилась на лавку перед Гором. Обстановка не удивляла: где же еще? Я бы больше изумилась, встреться мы в каком-то другом месте.
— Вот те на, — выдал Гор, осторожно опуская пустую стопку на стол. Потом подозрительно глянул на ее донышко, и снова на меня.
— Да не допился ты, — тяжело вздохнула я, — я это, я.
— Как же так? Ты же… деревья, — Гор уставился внутрь себя. Маленький огненный росток храбро стремился ввысь.
— Да где ж ты была?! — Он подскочил с лавки, едва не завалив ее по дороге, и сгреб меня в охапку, обдав запахом всего ранее выпитого. — Он… я… я думал, он тебя забрал. Сначала, правда, — сестры и обруч, — сбивчиво объяснял Гор, — а потом решил, что Сайрус снова запер тебя в Коллегии.
— Ты нашел его? — боясь услышать ответ, все же спросила я.
— Да, — отмахнулся Гор, — в Оре, вместе с Карой Лаби.
— С кем? — я запнулась. Боль сжала горло и не позволила сказать больше ни слова — даже воздух стал проходить с трудом сквозь сжатые спазмом мышцы.
— Со своей кузиной, — добродушно пояснил Гор, а потом хмуро глянул на меня. — Да забудь ты о нем, наконец! Расскажи лучше, что случилось с тобой! Начиная с Дона, — велел мне Гор, и я подчинилась, как только смогла говорить.
Мне нужно было говорить и занять свои мысли чем-то другим, кроме Сайруса и его окончательного предательства. Я могла бы пережить его негодование, его обвинения в моей магической несостоятельности и угрозе, которую я представляю, могла пережить даже его нежелание меня видеть, но не Кару, с которой еще недавно его сватал весь Гак, и которая всегда смотрела своему именитому родственнику в рот, как и многие девочки из ордена Трех Сестер.
Так спешно, так скоро, словно Лаби всегда была его запасным планом. А, может, это я была запасным или того хуже — временным развлечением на фоне хмурых будней Главы Совета? Податливым материалом для всякого рода экспериментов? Монстром, которого он создал своей в меру дозируемой любовью и нелюбовью?
— Ты же не устроишь в Оре то же, что и в Доне? — вырвал меня из размышлений хриплый голос Гора.
Я непонимающе уставилась на него. Могла бы я? И поняла, что в первые минуты после известия Гора, могла бы. Накрытая с головой нахлынувшей болью, могла бы.
Но все же не стала. Пограничный мир изменил меня, научив ценить жизнь. Меня изменила смерть Зиры, Гавра и десятков других людей, граница с тьмой, с ничем, абсолютной пустотой, вытягивающей жизнь. То, что осталось после моей вспышки возле Дона — тоже было пустотой своего рода, и я больше не собиралась делать ее страшную работу.
— Хорошо, — кивнул Гор, хотя я не проронила ни слова.
— Выпей, — он пододвинул ко мне кружку жужи, но я вернула ее назад, вместо этого потянувшись к токе и опрокинув обжигающую жидкость, и наблюдая, как полыхнуло в ответ мое новое дерево.
Глава 25
Кресанийцы наводнили бар бесшумно и неожиданно. Впрочем, мы сами были виноваты с Гором в том, что засиделись на одном месте, расчувствовавшись и делясь последними новостями. Меня ведь предупреждали и Тонвель, и Сайрус. Но больше кресанийцев меня удивили вошедшие следом незнакомые маги Коллегии и Клайдон. Его я последним ожидала встретить в подобной компании. А потом вспомнила, откуда он родом, и поняла, что его отношение ко мне имело право измениться кардинальным образом.
— Не стоит делать глупостей, — произнес высокий статный мужчина, чем-то неуловимо напоминающий бравого военного.
— Куда уж больше, — вздохнула я, допивая жужу. Гор виновато глянул на меня, а потом — сердито на гостей, словно это могло что-то изменить. Если на кого и нужно было тут сердиться, то только на себя самих.
— Значит, вот как, — не удержался охотник, сверля взглядом коллежских магов, — не успели сдать юг, как уже спелись с кресанийцами?
— Советую Вам быть осторожнее в высказываниях, — вежливо предупредил главный кресаниец. — Горальд, я так понимаю?