Платонов Андрей
Деревянное растение
Андрей ПЛАТОНОВ
ДЕРЕВЯННОЕ РАСТЕНИЕ
ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Пожалуй, не нагрешу против истины, сказав, что знаменитый Дом Герцена на Тверском бульваре, он же булгаковский МАССОЛИТ-"Гри6оедов" (завидна судьба-история этого старинного особняка!), для многих студентов размещенного здесь Литературного института в большей мере был и остается Домом Платонова. В этих же стенах Андрей Платонов жил и работал двадцать лет, и еще до середины 70-х на втором этаже флигеля, в соседстве с учебными аудиториями, сохранялась в неприкосновенности вдовой и дочерью писателя обычная московская квартира гения отечественной литературы двадцатого века.
Впрочем, еще и в те недавние времена, пока провидческие книги писателя были спрятаны от нашего наряда в спецхраны архивов и библиотек, гениальность Андрея Платоном считалась столь же очевидно-абсурдной, сколь доказательство теоремы Ферма. Как будущие "литрабы", мы платоновское творчество проходили по разделу "советская проза 20- 40-х гг.!"-полубегом, в предзачетной спешке, по учебнику-хрестоматии для гуманитарных вузов, где в труху было пережевано, что нам следовало усвоить. Но в оттепельные шестидесятые Дом Платонова успел приоткрыться - пусть и ненамного, однако щелочка осталась, манила, и соблазн "случайно" обознавшись дверью проникнуть в этот Дом был велик...
Тяготы жизни не приучили вдову писателя Марию Александровну к доверчивей открытости, и все-таки особенно упрямых поклонников Платонова она пускала в квартиру, дарила беседой, давала читать-под залог студенческого билета или на честное слово - платоновские книги и журналы. Литинститутское начальство мало все-Мария Александровна сетовала: ректор не раз призывал ее "прекратить свои ликбезы". Запреты, понятно, цели не достигали - слишком притягателен был Дом Платонова. Андрей Платонович, переехав в Москву, поселился в этой квартире тридцатилетним сложившимся писателем, автором нескольких книг. Но работу над "Чевенгуром" завершал здесь. И очерки,
вызвавшие великодержавный гнев, и повести "Котлован" и "Ювенильное море", и рассказы "Такыр", "Возвращение", "Фро", "Одухотворенные люди", роман "Джан" и десятки других повестей, рассказов, пьес - тоже здесь. Полная трагизма жизнь Платонова оживала в медленных воспоминаниях Марии Александровны: чудовищный гнет многолетней травли, арест и гибель сына Платона (Гоши, Тотика, как называл его отец), нищета, война, болезнь-здесь, до последнего январского дня 1951 года.
В конце концов, институт при помощи СП выхлопотал для вдовы и дочери Платоном отдельное жилье и взял весь флигель: квартиру писателя перепланировали, разворотили старинный камин и растащили изразцы на сувениры, а кабинет Андрея Платонова - с чугунным балконом, опирающимся точеными ножками о тротуар Тверского бульвара, - занял декан заочного отделения...
В начале 80-х я приходил к Марии Александровне в дом на углу Малой Грузинской и Большого Тишинского, в ее крохотную комнатку, где еле поместились кожаный диван Платонова, принявший его последний вздох, и массивный письменный стол-бюро, в многочисленных ящиках которого некогда десятилетиями лежали невостребованные рукописи. Приходил уже не студентом, не гостем: долгими уговорами, заручившись ходатайством известных писателей, убедил Марию Александровну не скрывать дальше записные книжки Андрея Платоновича, плотно набитые в картонную коробку, -разобраться в заметках, датировать их, снять копии... За полтора года эта работа была нами сделана. Необходимые пояснения к текстам даны в конце книжки. Эмоции тоже спускаю: вообрази, читатель, что сам ты одним из первых заглянул в рукописи гения, а после, вникнув уже в платоновские записи и по достоинству оценив их пророческий смысл, представь, каково было прочитать такое в годы всесоюзной эйфории и повального запрета любой живой мысли. Понимая, что шансы почти нулевые (тогда существовало вето на появление "новых" художественных произведений многих ушедших писателей, в том числе и Платонова), мы все же решили рискнуть - подготовили для печати подборку наиболее интересных текстов (ведь не "художественное произведение" -всего-навсего книжки записные!). Понятно, и записи к не изданным у нас повестям и роману включили, в расчете на редакторское неведение, и откровенный "непрохадняк" - чтобы красному карандашу и ножницам был" где погулять. И почти половину подборки удалось в два приема напечатать в писательском еженедельнике ("Литературная Россия" № Г82 и № 2Г83). Пусть и с ощутимыми потерями. Вторую публикацию Мария Александровна уже не увидела... Только шесть лет спустя в "Огоньке" (№ ЗЗ'89) вышло все, отсеченное прежде.
Сегодня Андрей Платонов вернулся к нам, полностью и навсегда. Из-под семи замков выпорхнули его арестованные, больше чем на полвека книги. В день его девяностолетия на фасаде Дома на Тверском открыта памятная доска, выполненная товарищем Андрея Платоновича скульптором Федотом Сучковым (фрагмент ее портрет-барельеф писателя воспроизведен на нашей обложке). Восстанавливается мемориальная комната. И стало возможным исполнить желание Марии Александровны,-издать подготовленную нами подборку из записных книжек Платонова так, как изначально мечталось,-у себя дома и без идеологических купюр.
Георгий ЕЛИН.
ок. 1927 г.
Эволюция - всмотрись, не велико ли возвращение.
Не значит ли то, что человек не знает правды: что правды нет и быть не может и не нужна она; что стремление к правде великое заблуждение, что жизнь имеет базисом не истину, а свободную игру и радость.
Истина - тайна, всегда тайна. Очевидных истин нет. Я слишком богат, чтобы считать свои богатства.
Свобода живет только там, где человек свободен перед самим собой, где нет стыда и жалости к самому себе. И потому всякий человек может быть свободным, и никто не может лишить его свободы, если он сам того не захочет. Насилие, которое захочет человек применить как будто для удовлетворения собственной свободы, на самом деле уничтожит эту свободу, ибо, где сила - там нет свободы, свобода там, - где совесть и отсутствие стыда перед собою за дела свои.
На суд Божий явились два человека: один еле живой, умирающий, другой цветущий и радостный.
- Что ты делал?-спросил Бог перваго.
- Всю жизнь умирал во имя Твое,-отвечал тот.
- Для чего?
- Чтобы не умереть.
- А ты?-спросил Бог второго.
- Всю жизнь боялся смерти и заботился только о теле своем.
- Для чего?
- Чтобы не погасла в нем жизнь. Тогда сказал Бог обоим:
- Оба вы хотели одного - жизни, и ушли от нея, один в неживой дух, ибо умертвил тело, другой в мертвое тело, ибо забыл все, кроме тела. И оба вы мертвы. Но вот, если бы вы постигли, что дух и плоть одно-оба были бы вечно живы и радостны радостью Маей. "..." Не много дорог в мире, а одна, не многие идут по ней.
- Что же теперь делать нам?-спросили согрешившие?
- Понять себя и жить сначала.
Закон мировой необходимости-закон мировой свободы:
Свобода-вот причина мира (космоса и гражданского состояния).
В сущности, нет ни детей, ни взрослых - есть одинаковые люди. Взрослый ни дороже, ни дешевле ребенка.
Дети - все разумные люди. Великая ложь смотреть на них вверху; они хитроумный, удивительный и наблюдательный народ.
Гений: он слабых задушит, сильным даст жизнь. Знание это золото веры, разменянное на медяки.
Искусство заключается в том, чтобы посредством наипростейшего выразить наисложнейшее. Оно - высшая форма экономии.
Люби и верь и будешь счастлив!
1928--1930
Это не животное, а прямо человек.
"Котл"ован"": отняв имущество, опустошили душу.
Интернационал велик -- жители найдутся.
Законы для отсталых элементов.
Дети не едят сахару, чтобы создать социализм.
Если сравнить живых с умерш "ими", то живые говно.
Социализм пришел серо и скучно (коллективизация) как Христос.
Как хороша жизнь, когда счастье недостижимо, и о нем лишь шелестят деревья, и поет духовая музыка в парке культуры и отдыха.
Любви хотят люди, не имеющие общественного значения.
Типичн"ый" человек н"ового" времени: это голый-без души и имущества, в предбаннике истории, готовый на все, но не на прошлое.