— Отсчитай десять шагов! — приказал Витаутас и вытащил из-за пояса рогатку.
— Может, не стоит сегодня портить настроение… — вступился я за Юлюса. — Хотите, я за него подожгу?
— Отсчитай десять шагов! — требовательно повторил Витис. — Я предупреждал: дисциплина у нас будет железная.
Юлюс проковылял несколько шагов вперед и остановился.
— Стреляйте! — поторопил он нас. — А то еще не попадете с десяти шагов-то.
По команде Витиса мы натянули свои рогатки, прицелились в квадратную заплату на штанах Юлюса и выстрелили острыми камешками.
Никто из нас, быстроногих и здоровых, не подумал о том, что ведь хромому после поджога мины далеко не убежать. А раз уж придумали такое интересное наказание, почему бы не воспользоваться случаем, не испытать его на деле.
Правда, мой камешек, бацнув в квадратную заплату, не причинил Юлюсу боли, но Витис, Дамийонас и особенно Еруте стреляли с жестоким азартом, до отказа натянув резину. Юлюс постоял немного, а затем, обернувшись, пошутил:
— Уже? А я и не почувствовал…
Однако мы не оценили его способности шутить в такой момент. Мы снова думали только о том, кто же все-таки подожжет заряд. Неужели снова тянуть жребий?
— Я подожгу, — и на этот раз решился Витис. — Валяйте в укрытие.
Лежа все в той же ложбине, мы видели, как над пнем взвился дымок, как Витис зайцем кинулся в нашу сторону, но, не успев добежать, упал на землю… Мы тоже втянули головы в плечи, и в ту же секунду, подобно громовому раскату, прогрохотал взрыв. Гром прокатился по Гремячей пуще, наткнулся на пригорки, на другие леса и эхом возвратился назад.
Выскочив из ямы, мы еще успели заметить, как откуда-то сверху на место взрыва падают обломки искрошенного пня. А неподалеку со стуком сыплются запоздалые камни.
Витис встал и, сияя от радости, спросил:
— Ну, каково? Здорово, правда?
— Господи, и напугалась же я! — сказала Еруте, не скрывая своего восхищения отвагой командира. — Ведь тебя же могло убить!
— Меня? Да ни в жизнь! — хвастливо ответил командир. — Давайте посмотрим, что от этого пенька осталось.
Мы сбились в кучу, как телята на клочке отавы, и стали ощупывать каждый бугорок, каждый осколок или бумажку. Только Юлюс постоял немного, походил туда-сюда, как потерянный, и, ни слова не говоря, отправился домой за коровами.
«Эх, ребята, все бы ничего, только не стоило нам расстреливать Юлюса», — подумал я, но ничего не сказал. Вожак у нас теперь есть, так что нечего мне особенно задумываться… Витис приказывает, Витису и отвечать.
…Солнце высушило, дотла выжгло траву на вырубке, коровы дочиста объели все прогалины, овцы и козы общипали всю зелень. Остались лишь папоротник, осока да обглоданные кустарники. Пасти становилось с каждым разом все труднее — чуть зазеваешься, а коров уж и след простыл. Знай, отправились искать себе пастбище получше. А в лесу, там, куда не забредает скотина, нынче полно земляники, черники. Со дня на день поспеет малина, пойдут боровики. Лето развязало полный до краев мешок с гостинцами. Едва задует ветер с запада, как в воздухе разносится аромат яблок, дунет с востока — пахнет подсыхающим сеном, а с юга тянет еле уловимым запахом наливающейся ржи. На пути же сиверка встают запахи смолы и моха, которыми напоена Гремячая пуща.
И снова мы с Юлюсом сидим под березкой и ведем разговор о том, что скоро на скошенных лугах отрастет отава и тогда нам придется пасти порознь — каждому на своей земле. Юлюс, как всегда, поддерживает разговор, а сам ищет глазами Еруте, хотя та теперь старается держаться поближе к Витаутасу. Он неизменно весел, отважен и неистощим на выдумки, и все равно мне больше по душе Юлюс.
— Вот настанет осень, Дамийонас поступит в ремесленное, — говорит Юлюс, — Еруте — в гимназию, Витис уедет в Мажейкяй, а куда нам с тобой податься, скажи? Неужели́ дальше коровьего хвоста так ничего и не увидим?
— Увидим, — утешаю я себя и его. — Откроются школы, в которых государство кормит-одевает, укатим и мы, глядишь, даже в Вильнюс или Каунас. Ты, известное дело, певцом станешь. О другом и думать не смей. А я подамся по военной части… Мне нравится быть там, где вначале чуточку жутко, зато потом есть что вспомнить.
Я вдруг замечаю, что Юлюс не слушает меня. Ага!.. Он, конечно, увидел Ерутиных коз, что мелькают в кустах. Она же понемногу поотстала — Витиса поджидает. А вот и он гонит полторы коровы дяди Вайштараса. Последним, обстреливая на ходу из рогатки своих животных, появляется Дамийонас.
— Ребята! — кричит он, подходя к нам. — Айда завтра на рыбалку! Я купаться на речку бегал, а в Ми́нии у запруды рыбы — кишмя кишит! Один дядька целых семь штук вытащил.