- Сдается мне, подруга, ты поторопилась дернуть за трос. Если бы сразу все рассказала, мы бы тебя сбросили за борт и преспокойно вернулись на Верхний Мир.
- В самом деле? - спросила Сондевира с призрачной улыбкой. - Неужели вы бы предпочли такой... логичный выход?
- Не могу говорить за других, но я бы точно предпочла.
Почти сразу интуиция подсказала Толлеру: испорченная оболочка и неопределенный исход экспедиции тут вовсе ни при чем. Просто Бериза ревнует, вот и задирает Сондевиру. При всей серьезности положения он не мог не подивиться (в который уже раз) женскому складу ума. Бериза даже Толлеру иногда внушала страх, а сейчас она казалась вылитой Джесаллой. "Все женщины чем-то похожи на Джесаллу, - мрачно подумал он. - На выбранной ими арене мужчина для них - не соперник".
- Не так уж сильно поврежден корабль, чтобы его нельзя было починить, произнесла Сондевира. - Я вас не случайно привела в безлюдное место, дальнемирцы сюда вряд ли заглянут. Так что времени у вас достаточно.
"Тогда зачем понадобилось портить шар? - подумал Толлер. - Нет, эта женщина чего-то не договаривает". Бартан шагнул к Сондевире.
- Кто хочет, пускай улетает, а я останусь тут, с тобой.
- Нет, Бартан. Ты что, забыл, почему меня похитили? Симбониты скорее убьют меня, чем позволят вступить в связь с дееспособной мужской особью моего вида.
Между тем у Толлера в голове бился невысказанный вопрос - интерес к тактике был у него, старого вояки, в крови. "Испортить шар Сондевира могла по одной причине: чтобы корабль никуда не улетел. А значит..."
- Существует альтернативный выход, - сказала Сондевира. - Я о нем расскажу, но каждый из вас должен сам решить, годится ли мое предложение. Если оно вас не устроит, я помогу отремонтировать небесный корабль и добраться до Верхнего Мира, а сама, конечно, останусь здесь. Но если вы захотите попробовать, то будьте готовы к любым опасностям и...
- Мы готовы к любым опасностям, - перебил Толлер. - Далеко отсюда до корабля симбонитов? И какова охрана?
Сондевира повернулась к нему.
- Толлер Маракайн, ты не перестаешь меня удивлять.
- Ерунда, - сказал Толлер. - Я себя не считаю слишком умным, но знаю, что бывают случаи, когда спорщикам, будь они хоть семи пядей во лбу, ничего другого не остается, кроме...
- Кроме насилия?
- Кроме оправданного применения силы, ответа ударом меча на удар меча.
- Довольно, Толлер, я не в той ситуации, когда можно дискутировать на темы морали. Ведь захват корабля - моя идея, мой единственный шанс спастись от жуткого, неполноценного существования. Но это чересчур опасно...
- Мы готовы к опасностям, - повторил Толлер и окинул спутников взглядом, словно искал у них поддержки.
- Но почему ради меня вы должны рисковать жизнью?
- У каждого из нас - свои веские причины участвовать в этой экспедиции.
Сондевира приблизилась к Толлеру, неотрывно глядя ему в зрачки, и впервые с той минуты, как увидел ее во плоти, он почувствовал, что она применила сверхчеловеческое свойство своего разума.
- О твоей причине я не могу сказать ничего хорошего, - наконец печально молвила она.
- Долго нам еще стоять в этом ледяном болоте? - Толлер переступил с ноги на ногу в чавкающей грязи. - Пора шевелиться, а то помрем от лихорадки. Далеко отсюда до корабля?
- Добрые девяносто миль. - Сондевира заметно оживилась - видимо, поняла, что астронавты уже не раздумают ее спасать. - Но у меня есть транспортное средство, на нем мы быстро доберемся.
- Фургон?
- Нечто вроде этого.
- Вот и славно, а то для форсированных маршей эта местность вряд ли годится.
К немалому облегчению Толлера, разговор на этом закончился, и астронавты поспешили к гондоле - выгружать оружие и провиант. Толлер без особой охоты взял мушкет - увесистая сетка с шариками обещала стать помехой в рукопашном бою, и вообще долгая перезарядка, на его взгляд, почти сводила на нет преимущества огнестрельного оружия.
- Смотри, что я нашел. - Дрожащая от слабости рука Завотла протягивала Толлеру бракковое древко со свернутым сине-серым флагом Колкоррона.
Толлер взял у него стяг и всадил в землю, как копье.
- Ну вот, наш долг перед Чаккелом исполнен, теперь можем заняться своими делами.
Он спрыгнул с гондолы, подошел к куче припасов, которую уже разбирали его товарищи, и вдруг обнаружил, что рядом нет Сондевиры. Толлер завертел головой и почти тотчас услышал необычные звуки, они напоминали шипение змеи, фырканье синерога, скрип и погромыхивание фургона. Чуть позже он различил прямоугольник повозки, медленно приближающейся к небесному кораблю. Гадая, на что похоже тягловое животное, способное на такую какофонию, он направился вперед - и застыл как вкопанный, увидев, что повозка движется сама по себе. Ее задняя часть - парусиновый тент на колесах - напоминала обычный фургон, но впереди находилось нечто дивное: короткий горизонтальный цилиндр с торчащей кверху трубой, плюющей в туманное небо клочками белого пара. За стеклянным щитом кабины, что примыкала к заднему торцу цилиндра, восседала Сондевира. Широкие колеса с черными ободьями замерли, дикий шум сменился задумчивым пыхтением. Сондевира соскочила на землю.
- Повозку заставляет двигаться сила пара, - опередила она залп вопросов. - Это мой дом на колесах - куда хочу, туда и еду. И для нашей цели он вполне сгодится.
Поездка по сельским краям Дальнего Мира пополнила коллекцию самых необыкновенных путешествий Толлера. Об этом главным образом позаботились погодные условия и "красоты" местной природы. Парусиновый тент самодвижущегося фургона не спасал астронавтов от липкой, пробирающей до костей стужи - им в жизни не доводилось испытывать ничего подобного. Заря не обрушилась лавиной золотого света и тепла, как на Верхнем Мире, а подкралась на цыпочках и разбавила дождем ночную черноту до унылой густой серости. Казалось, даже в фургоне воздух тонирован серым; выдыхаемый пассажирами, он смешивался с промозглым туманом, проникающим под тент, и настырно запускал под одежду скользкие ледяные щупальца. Только Сондевира, одетая в теплую тунику и штаны, не обращала на холод внимания.
Толлер и его спутники часто раздвигали парусиновый полог - им не терпелось увидеть обитателей чужого мира и их жилища. Но по сторонам дороги висели бесконечные занавеси дождя и тумана, и синевато-зеленые травянистые низины, изредка мелькая в прорехах занавесей, слабо утоляли любопытство. Впрочем, кое-что бросалось в глаза - например, ухоженная мостовая, по которой они ехали. Такому проселку позавидовал бы любой верхнемирский тракт.