«Тигровый» воин из пекинского гарнизона.
Гравюра XIX века
Здесь необходимо добавить, что китайцы представляются монолитным народом только стороннему наблюдателю, в действительности это конгломерат родственных этносов, зачастую не понимающих друг друга – например, провинциальные диалекты Северного Пекина и Южного Гауандуна отличаются больше, чем русский и польский языки. Так что в ту эпоху для многих китайцев перманентная вражда с маньчжурскими властями или соседними кланами была актуальнее любых стычек с далёкими «варварами». В XIX веке все воевавшие с Цинской империей, по сути, ни разу и не столкнулись с единым Китаем…
Китайский солдат из «войск зелёного знамени» с фитильным ружьём. Фотография XIX века
Личный состав «восьмизнамённой» гвардии получал достаточно высокое содержание: рядовые столичных частей по 4 ляна серебра в месяц, артиллеристы – 3 ляна, рядовые – 1,5 ляна. Кроме того, каждый «восьмизнамённый» солдат и унтер-офицер получали по 22 мешка риса в год. Офицерский состав «восьмизнамённых» войск получал в зависимости от чина от 45 до 80 лян серебра в месяц и соответствующее немалое количество мешков риса. Китайские солдаты «зелёного знамени» обходились значительно дешевле – от 1 до 1,5 лян в месяц и всего 3,5 мешка риса в год.
Серебряный лян в то время примерно равнялся 2 российским рублям серебром. Таким образом, жалованье солдат и офицеров Цинской империи (особенно «восьмизнамённых») заметно превышало служебные доходы офицеров, не говоря уже о солдатах, Российской империи. Но в условиях казнокрадства и коррупции китайские солдаты «войск зелёного знамени», по многочисленным свидетельствам современников, вели вполне нищенское существование.
Военный бюджет Китая в 1812 году составил 51 миллион рублей серебром (25 200 275 лян серебра), плюс такая неопределяемая ныне сумма, как 5 608 676 мешков риса. Даже без этих мешков данная сумма соответствует прямым военным расходам Российской империи в том году, когда французы сожгли Москву.
Таким образом, с цифрами у Китая было всё в порядке. Хуже было другое – его огромная армия оставалась абсолютно средневековой. Уровень военной техники и тактики соответствовал в лучшем случае европейской Тридцатилетней войне (1618–1648).
«Но вот приближается к ним от запада сосед…»
Один из первых русских китаеведов, Захар Леонтьевский, в 1824 году наблюдал ежегодный смотр и стрельбы «восьмизнамённой» гвардии в окрестностях Пекина. По описанию виден типичный для европейской тактики XVI–XVII веков «караколь»: последовательные залпы сменяющихся рядов в глубоком построении стрелков. Описанные ружья – типичная фитильная аркебуза XVI столетия, употреблявшаяся в Европе ещё до появления тяжёлых мушкетов. Ствол короткий, «в аршин», то есть более чем на 40 см короче русского пехотного ружья эпохи войны с Наполеоном. Калибр так же мельче европейского тех лет (15 и 18 мм соответственно).
Китайский «гингальс». Гравюра 1843 года
Характерно, что китайскими стрелками не употреблялся шомпол, пуля просто опускалась в ствол. Подобные «аркебузы» и тактика их применения позволяли развить достаточно большую скорострельность при малой дальности и никакой меткости. Относительно малый калибр, соответственно малый вес пули и заряда не позволяли эффективно пробивать доспехи, чем и объясняется сохранение средневековых лат на вооружении маньчжурской армии до второй половины XIX века.
Помимо маньчжурских «аркебузиров», Захар Леонтьевский описывает отряды пеших и конных лучников. Наряду с короткими пехотными ружьями воины империи Цин использовали и, наоборот, очень длинные, до 2 метров, и калибром 20–25 мм, обычно стрелявшие сразу несколькими пулями. Столкнувшись с таким оружием в ходе первой «опиумной» войны, англичане, вспомнив европейское Средневековье, именовали его «гингальсом».
При стрельбе такое тяжёлое ружьё обслуживалось двумя бойцами, один клал ствол на плечо и плотно фиксировал его при помощи жгута материи, другой стрелял. По свидетельстам очевидцев, из-за примитивности фитильного устройства и большого количества некачественного пороха, применяемого для выстрела из такого «гингальса», лица многих стрелков носили следы пороховых ожогов.