— Кх-х-х-х-м… — прочистил горло самый главный начальник, — То есть, при попытках найти общий язык с «местными» им, как минимум, очень сильно поплохеет? Как немцам, весной 1945-го?
— Причем, мы даже не способны представить, насколько сильно им поплохеет. Издержки атеизма… — подозреваю, что Ленка говорит дело, но копнула глубоковато, — Нам-то — оно привычно…
— А нормальные «автохтоны эпохи», — уточнил завхоз, — от подобных заходов примутся терять дар цензурной речи, дружно писаться и какаться… А так же — хвататься за сабли и что у них там ещё. Поскольку — богопротивная ересь! И попробуйте им объяснить, что на самом деле бога нет…
— ???
— В чем отличие развитого сельского хозяйства от любой другой формы добычи пищи? В неравной борьбе с погодной стихией — у земледельца создается стойкое представление, что его личные усилия, весь ежедневный самоотверженный труд, в любой момент — может перечеркнуть ничтожный каприз погоды. И способов спасти себя и свою семью — никаких… На молитвы высшим силам — вся надежда. И так — продолжается бесконечно… Веками и тысячелетиями! Согласитесь, чудовищный моральный пресс…
— Договаривайте!
— Знакомство с обществом, где проблема «продовольственной безопасности» не стоит — такими людьми будет воспринято, как запредельное издевательство… Это — как показать африканским туарегам, вечно страдающим от жажды, обычный горный водопад. Французы однажды проделали такой опыт с вождями мятежных племен. И? Только нажили смертельных врагов. В своей правоте никого не убедили. Потому, что — несправедливо!
На самом деле таких случаев было несколько, в разные времена и у разных народов. У моих современников всё ассоциируется с новеллами Экзюпери из «Планеты людей». Пускай… Между нами девочками, самый красивый пример. В большинстве случаев «тотальное технологическое превосходство», после его осознания, верующих людей психологически ломает. Им зачастую легче умереть, чем подобное терпеть. Но, это — знание чужое, в данной ситуации на него полагаться бессмысленно. Опыт покажет…
— Я о другом. О том, что в Третьем Рейхе проблему понимали. Пытались как-то решать.
— По вашей версии — оттого на них всем миром и навалились. Нацизм бы ещё стерпели.
— Это не моя версия. Я не политик, а биохимик. Политика — здесь побочные эффекты…
— ???
— В книжках по истории развития техники любят писать, что всё новое или передовое — получает шанс пробиться, только когда оно востребовано обществом. Это глубоко не так! По большому счету общество интересуют только две вещи — власть и социальный статус. Даже деньги вторичны. Все нововведения рассматриваются, как инструмент для достижения перечисленных целей. Годный и не очень.
— Поясните…
— Для воюющего против всего мира Третьего Рейха, технологии «искусственной пищи» — были оружием. Нацистская идеология допускала такого рода вещи «для своих». Если бы Шпееру и самому Гитлеру кто-то сказал, что они своими руками пропихивают в повседневность «материально-техническую базу коммунизма» — они бы не поверили. Или — долго бы смеялись… Гримаса истории, однако, состоит в том, новое — всегда растет на костях и пепле погибшего мира. А если он не желает гибнуть — очень быстро его в необходимое состояние приводит. Объективно, даже без злого умысла. Исключений — нет!
— Немцы всё прекрасно понимали… — подключилась Ленка, — Они, про вот это самое — песни пели! Этими самыми словами!
— ???
— Усиленно рекомендую, например, послушать «Es zittern die morschen Knochen». Это — не занюханный «Хорст Вессель», это — песня-программа, по идейной мощи — сравнимая с нашим «Маршем энтузиастов». В послевоенной ФРГ, за исполнение в общественном месте, три года тюрьмы. До сих пор. Хотя, там ни одного слова о нацизме. И мелодию, и слова написал — не поверите — восемнадцатилетний юноша и благочестивый католик Ганс Бауманн, в мохнатом 1932 году, то есть ещё до прихода Гитлера к власти. А сочинил Бауманн свою песню для католической организации «Новая Германия», членом которой состоял. Вывод? Там и тогда, дух перемен — буквально в воздухе носился. Очень грубо, где-то так…