Система управления деревнями, даже такими далекими от больших городов, была отработана годами. В случае каких-то серьезных проблем любой староста поселения писал про свою проблему, и отправлял односельчанина с письмом не в город, а в соседнюю деревню — ту, что ближе к городу. Там же, получив такую посылку, поступали точно так же. Таким образом, любое послание добиралось в кратчайшие сроки, и не требовалось кому-то из деревни, попавших в беду, путешествовать на сотни километров. Старосты, как правило, очень ответственно относились к таким поручениям — ведь сегодня помощи попросят твои соседи, а завтра, может, и самому придется. Спустя всего десяток минут, небольшое послание было запечатано в непромокаемый тубус, и уже удалялось в руках Хиполито — самого легконогого парня всей Эспера. Именно он в основном брался за доставки всего подряд между деревнями. Конечно, всадник справился бы быстрее, но откуда взять в обыкновенной деревне тренированной, скаковой лошади, способной в день покрывать огромные расстояния? Единственные животные, на которых в принципе можно ездить, и которые были — это тягловые быки. Вот только ни один дурак не решит, что они окажутся хоть сколько-то быстрыми…
Дальше оставалось только ждать. Но последующие дни были заполнены ожиданием и липким страхом. Привычная жизнь как-то резко потускнела. Выживший мальчик тоже пока не приходил в себя, трясясь в приступе лихорадки.
Как-то поздним утром, мимо работающих в поле женщин, пропалывающих сахарный тростник, промчался едва заметный силуэт. Внезапно он вернулся, замедлившись, и возле удивленных крестьян оказалась женщина. Среднего роста, одета в длинное, балахонистое платье с многочисленными прорезями, так, что сквозь него при движении виднелись изящные ноги. Мудреная прическа, зафиксированная с помощью металлических палочек, и спокойное выражение лица, но больше всего в глаза бросался, пожалуй, полупрозрачный тонкий меч, висевший на боку незнакомки.
— Старшая, — первой сообразила и склонилась Фелипа.
За нею подхватили и остальные, выражая почтение нижайшим поклоном, не собираясь разгибаться. Даже самые дремучие крестьяне знали о Старших — людях, которые своими силами вышли за человеческие пределы. Ходили слухи, что слабейшие среди них могли одной рукой свалить дом, или обогнать летящую стрелу. А сильнейшие могли почти все! Ходить по воде и облакам, воскресить умирающего или разрезать гору пополам, и конечно, на равных сражаться со страшными демонами. Поэтому все крестьянки не смели разгибаться.
— Вставайте, не нужно этого, вы уже проявили уважение… — спокойно произнесла женщина. — Лучше скажите, деревня Эспера далеко?
— Она во-о-он в той стороне, милостивая, всего несколько километров осталось. Если будете искать старосту, то его дом будет второй слева.
— Благодарю, — изящным движением чуть наклонила голову женщина. И снова исчезла, как мираж. Лишь резкий порыв воздуха докатился до крестьянок.
— Красивая какая, — заворожено пробормотала тринадцатилетняя Мэнола, заворожено пялясь вслед.
— Это еще что! А я слышала, что Старшие живут дольше обычных людей, и, стало быть, юность у них длится гора-а-а-аздо дольше.
— Вот бы мне так! Я бы Руфино тогда в железные рукавицы взяла. Он бы тогда на других даже не смотрел бы, паскуда!
— Ха-ха-ха, да твой Руфино и так ни на кого уже не смотрит, запугала ты его…
Тем временем женщина с мечом уже шла по деревне. Выяснив у старосты все подробности, и учитывая, сколько времени прошло, она решила не торопиться в уничтоженную деревню, а для начала посмотреть на единственного выжившего. Тогда ее провели к дому Васко, где и оставили выздоравливать найденыша.
— Вот он лежит, — отодвинул рукой занавеску с комнаты Фульге. — Когда я его увидел — он был не в себе. Переволновался сильно, наверное, да еще и по пути где-то, болячку какую подхватил…
Глядя на лежавшего без сознания мальчишку, женщина задумалась ненадолго, после чего попросила:
— Принеси чашку воды.
Пока сын хозяина дома отошел, она сделала сложный жест левой рукой, и на ладони появилась круглая пилюля. После чего, под внимательным взглядом, лекарство начало крошиться, пока не превратилось в кучку мелкой пыли.