- Сейчас сюда обед принесут, - заметил князь, усаживаясь за доску. Вот пока я буду господина наместника обыгрывать, ты и поешь. До сих пор этот несчастный больной съедал все подчистую?
- До тех пор, пока мне удавалось все ему скармливать, - в тон князю ответил Кенет.
- Вот и поешь досыта. Ваш ход первый, ваша светлость.
Когда принесли обед, партия была в самом разгаре. Акейро был действительно здоров и полон сил и сражался отчаянно. Хотя перевес был явно на стороне князя, наместник сдаваться не желал. Кенет машинально сунул в рот кусок жаркого, не отводя глаз от доски, на которой Акейро только что отыграл две позиции. Когда Кенет дожевал, князь заставил Акейро вернуть дракона на землю.
- Можно мне тоже яблочка? - со вздохом поинтересовался Акейро, уводя дракона на третью линию.
- А это как он скажет, - ухмыльнулся Юкайгин. Кенет пододвинул поднос с едой наместнику, не переставая удивленно следить за игрой. Партия закончилась хотя и не полным разгромом Акейро, ибо свести вместе облака князю не удалось и удар молнии не воспоследовал, но все позиции Акейро были надежно заблокированы, и ни один из трех уцелевших драконов не мог подняться в воздух.
- Четыре очка в мою пользу, - произнес князь, смешав фигуры.
- Шесть, - поправил его Акейро. - Я считал.
- Все равно не так уж плохо, - усмехнулся князь. - Вот теперь я вижу, что вы действительно здоровы.
Он повернулся к Кенету, и тот почувствовал, что краснеет: с такой благодарной нежностью взирал на него князь. Именно Кенет, и никто другой, был причиной чудесного выздоровления Акейро, вот ему и досталась часть той сердечной привязанности, которой князь уже давно одарил Акейро.
- Я тебе до конца жизни обязан, малыш, - тихо произнес князь Юкайгин. - Я даже не знаю, какая награда может сравниться с тем, что ты для меня сделал.
Кенет растерялся окончательно. Да что он, собственно говоря, такого сделал? Полы мыл? Сказки рассказывал? Прикладывал к груди Акейро лед? Кормил с ложечки? И ведь не надрывался же. Кенет не привык, чтобы воздаяние за работу плыло поверх заслуженного, и ему сделалось не просто неловко, а прямо-таки неприятно.
- Да ничего мне не надо! - почти выкрикнул он. - Я и сам себе на жизнь заработаю!
Акейро скептически прищурился, и Кенет отвел строптивый взгляд почти в отчаянии.
- То есть... конечно... если б не гильдии...
- Это можно устроить, - усмехнулся Акейро. Он подошел к двери, распахнул ее и негромко приказал первому же подвернувшемуся слуге: "Прибор для письма, пергамент и мою личную печать".
Слуга обернулся мигом. Акейро смочил кисть заранее приготовленной тушью; быстро, не задумываясь, заполнил указом лист пергамента и приложил печать.
- Не сворачивай, - предупредил он Кенета, вручая ему пергамент. Пусть просохнет.
Кенет взглянул на врученный ему лист. Указ наместника освобождал Кенета от взносов в какую-либо гильдию и даровал ему право зарабатывать на жизнь любым ремеслом, каким он только пожелает, в пределах всего княжества.
- Я надеюсь, это ты можешь принять без угрызений совести? - насмешливо спросил Акейро.
Значит, наместник разгадал его и вдобавок не рассердился! Кенет молча кивнул в ответ, от смущения не зная, под какую половицу провалиться. Возраст сказывался: в пятнадцать лет люди часто куда меньше боятся умереть, чем попасть в неловкое положение. В больнице Кенет отважно бросился защищать раненого Аканэ от троих сразу, а в опочивальне наместника не знал, куда спрятаться от изъявлений благодарности. Уши его горели, ладони вспотели совершенно некстати, ибо вытереть их об одежду под взглядом двух сиятельных особ не представлялось возможным. К тому же в правой руке Кенет продолжал сжимать злосчастный указ. Он хотел было понезаметнее свернуть уже просохший пергамент в трубочку и спрятать его, но этим неловким движением только привлек внимание к своим злополучным рукам.
- Что это у тебя? - внезапно спросил князь Юкайгин, указывая на длинную, уже зажившую царапину на левой ладони Кенета.
- А это когда я на балконе кровь отмывал, - пояснил Кенет. - Там такая загогулина есть, вот я об нее и оцарапался. Совсем немного, кровь почти и не текла. Ерунда это, ваша светлость. Уже зажило.
Мнение об избалованных дворцовых слугах, столь небрежно выполнивших свою работу, Кенет решил не высказывать: зачем навлекать на них неприятности?
- Ерунда, - странным задумчивым голосом протянул Юкайгин. - Значит, оцарапался до крови?
Кенет растерянно кивнул.
- А я-то думал, титул какой-нибудь... "Победитель смерти"... или что-нибудь в том же духе... но это лучше любой награды, которую я только мог измыслить! И получилось само собой.
Кенет непонимающе взглянул на князя. Да что такое, в конце концов, получилось само собой? И когда только с ним перестанут говорить загадками!
- Вы смешали свою кровь, - торжественно объявил князь Юкайгин.
Кенет тихо охнул. Акейро расхохотался в голос. Так свободно и от души он смеялся нечасто.
- Тебе, кажется, не понравилось, что я назвал тебя старшим братом? отсмеявшись, спросил он. - Ну, тогда побудешь младшим для разнообразия.
- Не годится, - возразил князь Юкайгин. - Это ведь он спас вам жизнь, а не вы ему. Так что младшим братом, ваша светлость, будете именно вы.
И пока князь Юкайгин скреплял их кровное побратимство, нарекая Кенета старшим братом, а Акейро младшим, Кенет преисполнился спокойным торжеством, сам не зная почему. Ведь не от того, что назван старшим. И не от того, что нечаянно сделался побратимом самого наместника. Он не задавал себе вопроса, откуда пришло это непонятное чувство, а молча наслаждался им. Между тем дело обстояло просто. Предательство Кайрина задело Кенета сильнее, чем он готов был себе признаться. То, что он по доброй воле покинул дом, а значит, и Кайрина, мало что меняло. Теперь же у него есть брат, который никогда его не предаст.
- И все же я не хотел бы отпускать вас с пустыми руками, - произнес Юкайгин, и из-за непривычного "вы" Кенет не сразу понял, что к нему-то и обращался старый князь. А когда понял, ответил согласием: на сей раз речь шла не о награде, а о подарке, и притом от чистого сердца. Отказаться значило обидеть князя, а то и унизить. И в сумерках, когда Акейро по настоянию князя лег спать пораньше, чтобы не подорвать ко всеобщему огорчению свое с таким трудом обретенное здоровье, князь Юкайгин повез Кенета к себе.