В служебном помещении командир отдернул занавеску, за которой были заполненные разнообразными сумками и чемоданами полки. Разрешил:
— Шуруй. Мои — вот те три пластиковых пакета. Я в них все из сумки переложил.
Три этих пакета Смирнов не стал трогать. Вздохнув, он снял с верхней полки первую слева сумку. Любил систему, действовал по методике. То, чем он занимался, нельзя было считать обыском. Скорее — осмотром. Раскрывал, заглядывал внутрь, чуть прижимал содержимое ладонью и, скоренько закрыв, брался за следующее вместилище походного летчицкого добра.
— Что ищешь? — не выдержал командир.
— То, чего здесь наверняка нет, — непонятно ответил Смирнов и затянул последнюю молнию-застежку. На весь шмон пять минут, не более. Задвинул сумку на нижнюю полку и сказал: — Поговорить с тобой хочу.
Они вновь пристроились на тех местах, где сидели пять минут назад. Командир глянул в иллюминатор, за которым начинались незаметные сумерки, констатировал без эмоций:
— Вот и день прошел.
— Почему мы здесь сели, Сергеич?
— Потому что забарахлил двигатель.
— А если я скажу, что наш самолет здесь кое-кто ждал, ты очень удивишься?
— Очень.
— Теперь чисто технический момент. Можно сделать так, чтобы двигатель забарахлил в определенное время и там, откуда осуществить вынужденную посадку можно только на этом аэродроме?
— Я не технарь. Но, в принципе, наверное, можно. Сделать или сымитировать.
— Ты когда-нибудь садился здесь?
— Нет. Но о здешней полосе наслышан.
— От кого?
— Да уж и не помню. Многие летчики ее знают.
— Не изображай из себя целку, Сергеич. Кто из твоего экипажа служил здесь на местных линиях?
— Второй пилот.
— Это его большой полупустой чемодан? Серенький такой, заграничный?
— Его.
— В нем очень удобно помещался кейс-кукла, — решился наконец впрямую сказать Смирнов и, вытащив из кармана пистолет, протянул командиру. — Возьми, может, пригодится.
— Такие пироги, — подвел итог командир и засунул пистолет в подмышечную кобуру. — А ты не мог ошибиться?
— В карман положи или за ремень заткни, — посоветовал Смирнов. На глупый вопрос не ответил. Да и знал: командир задел его для порядка. И только. — Пойдем, Сергеич.
— Обожди малость, — попросил командир и, закрыв глаза, откинулся в кресле. Посидел так недолго, вдруг открыл глаза, прислушиваясь. — Твои соратники летят.
— Не слышу, — признался Смирнов. И впрямь, было тихо.
Но чуткое пилотское ухо не обмануло: через несколько секунд послышался комариный звон. Он приближался, постепенно превращаясь в гул.
— Теперь мне можно пистолет не перекладывать? — насмешливо спросил командир и встал.
— Когда они нужны, их не дождешься… — злобно заметил Смирнов и тоже поднялся. — А на все готовенькое — вот мы!
Вертолет висел над зданием аэропорта и незаметно для глаз снижался, поднимая с загаженной людьми земли клубы пыли и несметный человеческий мусор.
— Чего это они? — с тревогой спросил Смирнов, наблюдая эту картинку с верхней площадки трапа.
— Летчик — пижон, — объяснил командир, — решил подать к подъезду.
— Идиоты! — заорал Смирнов и быстро заковылял по трапу вниз.
— Чего ты разволновался? — догнав, простодушно поинтересовался командир.
— Это же пожар в бардаке во время наводнения! — прорезаясь сквозь вертолетный грохот, прокричал Смирнов. — Он может уйти в суматохе!
И не выдержал: сильно хромая, побежал. Они бежали, а вертолет садился. Стали просматриваться контуры вокзала. Смирнов взял круто в сторону и исчез в всепоглощающей пыли.
— Куда?! — заблажил командир, но Смирнов не ответил.
…Вертолет, развеяв по белу свету все, что можно, сел. Не дождавшись, пока остановятся лопасти винта, из открывшейся двери стали выпрыгивать, вцепившись в форменные фуражки, служители трех ведомств.
Первый был в зеленом: важняк из прокуратуры. Затем двое в сером, с двухполосными погонами — милицейские чины, и, наконец, четверо комуфлированных с автоматами — ОМОН.
Прорвавшийся сквозь хлипкий заслон народ из аэропорта выстроился отдаленным полукругом, с интересом разглядывая прибывших. Из толпы вышел к прибывшим — встречал как положено — начальник аэропорта.
— Ну, как у вас? — бодро задал ему вопрос зеленый важняк.
Начальник, необученный отвечать на идиотические руководительские вопросы, изобразил лицом и плечами нечто, долженствующее обозначать с одной стороны вроде ничего, а с другой…
Продолжить беседу в том же духе им не позволил Смирнов. Он неожиданно явился из пыли, как черт из преисподней. Увидел группу новоприбывших, криком спросил:
— Где пилоты вертолета?!!
— Вы, наверное, Смирнов? — понял важняк и протянул руку. — Здравствуйте. Как я понимаю, нам придется сотрудничать…
— Не придется, — грубо отмахнулся от него Смирнов. И опять заорал: — Где пилоты вертолета?!!
— Я — пилот вертолета, — тихо и важно назвался подошедший летчик.
— Заводи свою вертушку снова, — приказал Смирнов, — сейчас полетим.
— Вы имеете такое право — приказывать? — насмешливо осведомился летчик.
— Имею. Я теперь на все имею право. Он ушел.
— Кто он? — мгновенно среагировал важняк.
— Тот, кого мы должны поймать, — Смирнов наконец рассмотрел всех: важняка, милиционеров, омоновцев, начальника аэропорта. — Начальник, бери одного омоновца, и пусть он сменит Мусалима, а Мусалима быстро ко мне…
— А почему вы распоряжаетесь? — грозно спросил один из милиционеров — подполковник.
— Милиция, у нас каждая минута на счету! Он может уйти с концами! Он на машине.
Пыль, поднятая вертолетом, уже осела, и стало видно, что на стоянке отсутствовал злополучный «газон»
— Исполняйте, — начальственно посоветовал милиционерам важняк.
— Юсин, — распорядился подполковник, и один из омоновцев дробной спецрысью последовал за стремительно шагающим начальником.
— Что удалось выяснить? — деловито приступил к своим обязанностям важняк.
— Потом, а? — попросил Смирнов, увидев бегущего к ним Мусалима. И вдруг заорал на летчика: — А ты что тут стоишь?!!
Все сдались Смирнову. И летчик сдался: заспешил к вертолету.
— Опять «газон» угнали, товарищ начальник? — горестно осведомился Мусалим.
— Куда он может уйти, Мусалим? Быстро, быстро соображай!
— В предгорье. Там лес начинается. Стемнеет скоро, и его там не найдешь. А если ему насовсем надо, то граница за перевалом.
— Сколько до леса?!
— Километров двадцать.
— Опаздываем! — опять заорал Смирнов. — С нами те, кто стрелять умеет.
Легонько толкнул ладонью в спину Мусалима, и они пошли к уже заработавшему вертолету. Подполковник оглядел свое воинство и приказал:
— Сергеев, Рахимов — за мной. — И пошагал к вертолету.
Вертолет взлетел и, скособочившись, стал стремительно удаляться, ощутимо набирая высоту. Полупустыня начала подниматься к горам, зазеленела, пошла кустарником. В оконце вертолета бахромою сверху появился лес.
— Вот он! — с восторгом охотника оповестил всех глазастый степняк Мусалим.
И точно: на подходе к лесу суетливой букашкой бежал по плохой дороге «газон».
— Все. Выиграли, — сказал Смирнов, — подполковник, идите, объясняйте пилоту, что ему делать. Будем стрелять по баллонам.
Подполковник, цепляясь за стены, чтобы не упасть, пошел к пилоту. Омоновцы открыли дверцу и закрепили ее.
Вертолет, нагнав «газон», принял его скорость и потихоньку снижался. Сначала был вид только сверху — одна брезентовая крыша, но вертолет снизился еще, вышел в параллель, и охотники увидели лихорадочные руки на баранке.
До машины было метров тридцать, не более. Один из омоновцев, судя по вологодской белесости, Сергеев, лег на пол, а Рахимов и Мусалим ухватили его за ноги — держали, чтобы не вывалился ненароком.
— Сейчас он стрелять начнет, дурачок, — грустно догадался Смирнов.