Только что открытый воздушный щит, громыхнув, схлопнулся, сделав из яблок пюре. Воздух, где щит был, пронзила ярко-оранжевая молния, ударила в одну из корзин и превратила в пепел и ее, и ее содержимое. Резкий порыв ветра разметал этот пепел, швырнув большую часть мальчишке в лицо. Земля дрогнула, с соседних деревьев с воплями взлетели птицы.
— И это одна из причин, почему я никогда не брал учеников, — пробормотал Арон себе под нос, разглядывая застывшего на месте виновника происшествия, теперь чумазого и перепуганного, и прикидывая, нужна ли ему помощь. Впрочем, выглядел тот целым.
— Придурок! — донеслось с дерева, и гнилое яблоко впечаталось виновнику происшествия в лоб. — Какого беса ты… Ой! — И уже другим, куда более радостным тоном мальчишка, сидевший на дереве, завопил: — Господин Тонгил! А вы к родителям, да?
Арон кивнул и махнул в ответ рукой. И пошел было дальше, когда земля под ногами опять дрогнула, треснула, и из появившегося раскола вылетела оранжевая молния. Явно та самая. Устремилась к Арону, но уткнулась в его внешний щит и взорвалась, распавшись на небольшие огненные шары.
— Не брал учеников и не буду, — твердо повторил Арон, провожая взглядом огненные «яблоки». Те упали на траву и, зашипев, исчезли, оставив после себя круглые черные проплешины.
— П-простите, — в спину Арону проговорил виновник. Арон только вздохнул, потом обернулся, нашел взглядом брата и сестру, которые еще не успели его догнать, а теперь и вовсе спрятались за густым кустарником, и поманил их к себе.
— Привыкайте, — сказал, глядя на их бледные лица. — Такое здесь частенько.
— Надо же, как рано у них открылся Дар. — Терьен Исса еще с минуту разглядывал детей, крепко спящих на соломенном матрасе, потом повернулся к Арону. — Самые младшие будут.
— Ты уже присмотрел вторую виллу? — спросил Арон, направляясь к двери и делая знак Терьену следовать за собой.
— Да, но не рано ли? Здесь у нас пустует весь третий этаж.
— Это ненадолго.
— Ненадолго? — Терьен закрыл за собой дверь комнаты, где остались маленькие Темные. — Помимо этих детей мы без труда разместим еще три десятка.
— Да, — согласился Арон. — но через полгода тут будет тесно, — и кривовато улыбнулся на изумление на лице своего собеседника. Терьен думал, будто Арон специально искал осиротевших Темных, чтобы собрать их здесь, под своим, так сказать, крылом. На самом деле Арон ничем подобным не занимался. Маленькие Темные, подобные этим брату с сестрой, просто попадались ему на пути.
Случайно.
Или, если верить, что Тьма разумна, совсем не случайно.
Каждый обладатель Темного Дара носил в себе Тьму, и Арону чем дальше, тем сильнее казалось, будто это она меняла реальность, делая так, чтобы обреченные погибнуть дети оказались у него на пути, чтобы он спас их и тем самым сохранил частицы Тьмы живыми.
Этими рассуждениями Арон ни с кем не делился, слишком уж они противоречили общепринятой точке зрения. И даже, как мог бы сказать кое-кто из его коллег, отдавали безумием.
— Но как это получается? — настаивал Терьен. — У тебя есть амулет, который показывает местонахождение каждого осиротевшего, выгнанного из дома или потерявшегося маленького мага?
— Никаких амулетов, — Арон покачал головой и, подначивая, добавил нарочито снисходительным тоном: — Это Темное чувство. Просто вы, Светлые, ограничены и многого лишены.
— Если тайна, так и скажи, — Терьен укоризненно вздохнул, но не похоже, чтобы обиделся. Впрочем, за все десять лет их знакомства Арон не мог припомнить, чтобы Терьен на него — или на кого-то другого — обижался.
— Эти дети, — продолжил Терьен, пока они спускались на первый этаж и шли к двери, ведущий в подземелье, — не эти последние, а вообще все дети-Темные, которых ты привел. Скажи честно, зачем они тебе?
— Я ведь уже говорил, — Арон распахнул дверь и остановился на верхней ступени, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам. Опасности он не чуял, но звуки казались на редкость любопытными, напоминая смесь кошачьего мяуканья со стрекотанием сверчков и тихой барабанной дробью. — Из-за чисток последних десятилетий баланс перекошен. Нас, Темных, стало в полтора раза меньше, чем Светлых. Спасая этих детей я лишь возвращаю равновесие.
— И делаешь это из чистого альтруизма?
— Хм? — Арон бросил гадать, что же такое творила внизу Белонна, и повернулся к Терьену. — К чему ты клонишь?
— Равновесие, конечно, хорошо. — Терьен кивнул. — Но признайся, это не главная причина.
— А какая главная? — Арон уставился на своего спутника с любопытством.