— Ой, не бреши. В глаз он попадёт! Обожди пока. Готовь данные.
— Есть.
Шабалин вышел на Барченко:
— Чинар, среди боевиков находится американец Кеннет, которого мы брали в плен, — доложил Паша.
— Вот его тут не хватало, — удивился Барченко. — Чего он опять полез в оговорённую зону?
Некоторое время Игорь молчал, потом снова вышел на связь:
— Да, я рассмотрел его в трубу. Стопудово он. Генерал тоже посмотрел, сказал отогнать их, не убивая. Чтоб не мешали работать. Скандал, говорит, международный нам не нужен.
— И как его отогнать?
— Рядом стрельни.
— Понял, — отозвался Паша.
Шабалин вышел на Борзова:
— Слава, сможешь нашего кореша достать в грудь казачьим патроном? — спросил Паша.
— С радостью, — отозвался Борзов.
— Вы баллистику пересчитали?
— Да.
— Сделай пристрелочный в противоположную сторону, — предложил Шабалин.
Через пару минут со стороны расположения позиции Борзова раздался выстрел, потом еще один, после чего Слава доложил о готовности:
— Немного поправил, но в целом хорошо летят. Если промажу, и случайно снесу ему голову — не ругайте!
— Не убивать. Только в грудь, в бронежилет. По готовности — огонь, — приказал Паша.
— Сделаем, — отозвался Борзов.
Через минуту раздался выстрел. Особенностью гражданских патронов, которые подарил Паше «казачий генерал», было отсутствие в пуле стального сердечника, который был в боевых патронах и обеспечивал пробитие бронежилетов. В этом смысле гражданские патроны были для американца безопасны — при условии, что пуля попадёт именно в бронепанель, а не в голову. На экране было видно, как Кеннет упал, потом подскочил и бросился к ближайшей машине. Через минуту уже ничего не напоминало о появлении «Хамви» — они упылили в обратную сторону.
С шестиэтажки Паше было видно расположение командного пункта, откуда шло управление наступающими войсками. Впрочем, как шло управление, было даже слышно: порой генерал так орал в рацию, что, казалось, его слышал не только Паша, но и весь квартал.
Чинар был в теме, и имел представление, что происходит вокруг — кто продвигается вперед, кто топчется на месте, а кто и вовсе откатился назад. Сирийцы, по сложившейся традиции, стали саботировать наступательный порыв, оголяя фланги ушедшим вперед отрядам Хезболлы и Фатимидов, которые не сбавляли планового темпа продвижения по выделенному им направлению наступления. Крепким ударом, ценой потери одного БТР-82 и гибели пяти человек, Колмыков прорвался через линию обороны и вошел в глубину квартала, взятие которого обеспечивало предпосылки к успешному выходу к Евфрату. В арьергарде у него шла сотня бойцов КСИР, которая должна была подпирать наступающих, расставляя блок-посты на перекрестках и в высотных зданиях. Однако, дальнейшее продвижение из-за отсутствия тяжелой техники штурмового корпуса было затруднено, так как сирийцы сильно сбились с графика, и плелись где-то далеко позади, не имея никакой возможности вовремя нарастить ударную мощь российских наёмников, Хезболлы и Фатимидов.
Тем не менее, в результате решительного удара, игиловцы стали поспешно откатываться назад, и в основной своей массе шли по двум параллельным дорогам на юго-восток, как раз в сторону моста между островами, где так же было два моста с этих островов к городу. Перехватить отступление боевиков должен был штурмовой корпус, который даже еще не вошел в город, и едва показался на западе, километрах в двух от окраин города — поднимая тучу пыли.
Агапов был недоволен таким развитием событий, наорал на Федяева, который, получив в свой адрес ясный упрёк, схватил сирийского командира передовой бригады и на своём «Тигре» повез его вперед, таким образом, решив склонить садыка к деятельному командованию бригадой. На окраине города Федяев показал полковнику обстановку, убеждая последнего в безопасности продвижения передовой бригады на этом участке, после чего вернул его в своё подразделение.
К этому времени Барченко перешел на шестиэтажку, по пути переставив один из БТР-82 генеральского эскорта таким образом, чтобы из его автоматической пушки можно было обстреливать мост через протоку и мост между островами.
— Что-то там Валера разошёлся, — сказал Чинар. — Таскает с собой местного комбрига, который, похоже, не очень хочет воевать…
— А кто из них хочет? — спросил Паша. — Такое ощущение, что войну они воспринимают не так, как мы…
— Она для них и не Великая, и не Отечественная, — отозвался Игорь. — Это еще в семидесятых годах стало ясно — что воины из них никакие.