Жуки вылезали. Они были настоящие. Явились нежданно-негаданно, но все же я не удержался от улыбки. Крохотные неоново-зеленые пятнышки… потом как будто розовый блик на стене, чуть выше трухлявого ковра. Забыв про шум в голове, я выключил везде верхний свет, включил ультрафиолетовый и словно высветил застывшую раму из оранжевых, красных, зеленых и лиловых пятнышек, залитую кровью пришельцев приборную панель разбившейся летающей тарелки. Они были повсюду — многоцветное напоминание о светлячках с папиных фотографий.
Больше всего было оранжевых, так что я обозначил их как углерод. Если удастся затянуть игру, забыть обо всем прочем, тогда бесшумные черные вертолеты устанут ждать и вернутся в свои громадные железные гнезда, а если повезет, если они прилетят с пустыми руками, не установив связь с наземными разведчиками, королева разозлится, оторвет крылышки-лопасти, выпьет кровь из баков и выбросит выпотрошенные трупы койотам.
Голубой — это, разумеется, кислород. Тогда получается, что зеленый — азот, а красный — водород. Я разбросал по ковру кусочки сандвича, и они тут же задвигались, замигали как запущенный в режиме замедленного воспроизведения быстродействующий коммутатор.
С распределением элементов я, похоже, не ошибся, учитывая немалое число светящихся красных тараканов, которые уравновешивали органические цепочки. И как только вопрос с распределением был решен, молекулы и структуры выявились сами собой, как узоры на потолке или картины из облаков в небе.
Одни представляли собой твердые амины, напоминавшие уже известные соединения, другие были слишком нестабильны или имели незавершенный вид и требовали добавления еще одного атома азота, что нарушало бы электронный баланс и вело к распаду вещества. Третьи складывались в привычный ряд: МДМА, ЛСД, метамфетамин, кетамин и так далее. Я видел, как большой красный таракан переполз от одной молекулы метамфетамина к другой — то ли в поисках пищи, то ли преследуя самку, — и когда он остановился, то полностью изменил химическую связь. Другие последовали за ним — и получился метилен-диоксиамфетамин. Собираясь вокруг хлебных крошек, жуки формировали новые молекулы — вода превращалась в кислород, кислород в азот, азот в алюминий. Я наблюдал алхимический танец, на воссоздание которого человек потратил тысячу лет. Золото становилось свинцом, свинец хлором. Свинец — золото — скин.
— Стоп. Подождите. — Да, я разговаривал со светящимися тараканами. — У вас получилось. Не шевелитесь.
Как жаль, что там не было тебя.
Люминесцентные точки сложились в случайную конфигурацию, которая совсем не была случайной, но содержала в себе разрозненные молекулы с теми самыми, нужными мне свойствами. Я подумывал о том, как слепить нечто из отдельных компонентов и предъявить Хойлу просто для того, чтобы выиграть время. Но все возможные комбинации уже прошли апробирование в клубах и прочих заведениях, и ни одна не дала эффектов подобных тем, о которых сообщалось.
И вот теперь насекомые показали мне молекулярную связь, казавшуюся столь очевидной и скрывавшуюся так долго. Нужно было всего лишь поставить еще одного зеленого таракана за парой красных, и я знал, как это сделать.
Вот они, крохотные бегающие атомы, думал я, и вдруг в какой-то момент снова ощутил внутри себя большой взрыв, только на этот раз уже без шприца, и понял — вот она, истина. Рядом не оказалось ни одного чистого листочка, а спускаться в лабораторию за блокнотом было некогда, я просто не мог так рисковать. В сумке лежала твоя фотография. Я перевернул ее и торопливо срисовал структуру, закончив за секунду до того, как молекула рассыпалась и перестроилась в витамин А.
Пока у меня были только кусочки, но не целая смесь, однако я уже понимал, как она работает. Скин усиливал восприятие только трех ощущений: боли, давления и температуры. Тонкое взаимодействие этих чувств позволяло создавать симфонию осязания, включающую в себя все мыслимые физические контакты. Побочным эффектом или первичным процессом могло стать блокирование нейротрансмиттеров памяти, но в любом случае осязательное ощущение было реальным. К тому же, если блокируются нейротрансмиттеры памяти, то исчезает и восприятие хода времени, зато память о самом времени будет совершенно иной.
Я ничего не знал о происхождении этого алкалоида, но не сомневался, что смогу его синтезировать. Жуки говорили со мной, и на сей раз настала моя очередь слушать их.
Глава 22
Я воскресил скин из праха и светящихся тараканов — мой прощальный дар Хойлу. Вселенная снова просветлела. Я закончил труд и мог передать Хойлу ключи от сети лабораторий и отойти в сторону. Я с лихвой покрыл все расходы и надеялся, что Хойл будет только рад рассчитаться со мной и попрощаться навсегда. Если столы Стрипа чему-то меня и научили, так это тому, что уходить надо, когда ты на подъеме.
Добравшись до стеклянной будки у заброшенного мотеля, я засыпал в автомат пригоршню монет и набрал твой номер.
— Алло? — хрипловатым со сна голосом сказала ты. Я даже не подумал, что могу тебя разбудить.
— Это я, малышка. Просыпайся.
— Эрик? Где ты? Где Отто?
— Ди, забудь на минутку об Отто.
— Который час? — Меня ослепил свет фар. По шоссе проехал заправщик.
— Не знаю. Уже поздно. Слушай меня внимательно, Ди. Я возвращаюсь. С работой почти развязался.
— Это хорошая новость, милый, рада слышать. — Ты говорила, едва шевеля губами, положив трубку на подушку.
— Не просто хорошая, Ди, а отличная. Я миллионер. Ради этого я и работал. Все сошлось, и теперь у меня есть деньги.
— Я тебя плохо понимаю. Эрик, милый, давай отложим разговор до утра, ладно?
— Нет, Ди, не отложим. Слушай, мне нужно, чтобы ты приехала за мной.
— Где ты?
— Около Палмдейла, на шоссе 138, за Литл-Роком. — Я объяснил, как ехать, рассказал о брошенной заправке и мотеле возле автобусной остановки, где никогда не останавливаются никакие автобусы. — Мне нужно, чтобы ты забрала меня отсюда. Прямо сейчас.
— Эрик, это же так далеко, часа два с половиной, не меньше. На краю света. Что ты там делаешь?
— Все объясню, когда приедешь. Пожалуйста, Ди. Мне без тебя не обойтись. Пожалуйста, приезжай поскорей.
— Эрик, я не знаю, что с тобой случилось, но все как-то странно. Ты так редко звонишь, почти не появляешься, а теперь вдруг хочешь, чтобы я посреди ночи тащилась за тобой чуть ли не в Лас-Вегас.
— Не надо, Дезире. Не начинай все снова. — Я ткнул кулаком в стенку будки. — У тебя моя машина, не забыла? Моя машина. Пожалуйста, окажи мне такую любезность. А потом я отвезу тебя куда только пожелаешь. Куда угодно. Мы могли бы прокатиться в Лас-Вегас.
— Только не в Лас-Вегас.
— Мы могли бы прокатиться в Лас-Вегас, — уже громче повторил я, — снять шикарный номер на пару-тройку дней, а потом улететь куда ты только пожелаешь.
— Звучит заманчиво. Но знаешь, Эрик… Ты меня пугаешь. И Отто нет.
— Знаю.
— Я знаю, что знаешь. И это все, что ты хочешь сказать?
— Что еще, по-твоему, я должен сказать?
— Я думала, он с тобой.
— Был со мной, но сбежал. Может, его уже растерзали койоты.
— Господи, Эрик!
— Извини, Ди, извини. Пожалуйста, приезжай сюда. Я обо всем позабочусь. Мы ждем тебя, я и твоя дворняжка.
— Так он с тобой?
— Да. Я же сказал.
— Эрик… — Ты сказала что-то еще, но слова утонули в шуме пронесшегося грузовика. — И это совсем не смешно. Ты должен заботиться о нем.
— Не беспокойся, он в порядке. И вне себя от радости.