После подведения итогов я становлюсь центром повышенного внимания. Королева Больших Размеров то и дело бросает на меня многозначительные взгляды. Время и выпивка делают свое дело, сучка елозит на стуле, а Леннокс, усатый крыс, пользуясь моментом, пытается подбить под нее клинья. Я веду игру уверенно и хладнокровно, не даю ей остыть, но и не форсирую события. Пусть помучается, пусть дойдет до готовности — это самая лучшая тактика. Сейчас я — Джеймс Бонд, я играю легко и уверенно, разбрасывая налево и направо стрелы двусмысленных намеков, пара которых попадает в некоего мистера Рэймонда Леннокса.
Я собью с нее спесь, с этой зарвавшейся, возомнившей о себе блондинки. Заставлю ее проявить инициативу, сделать первый шаг, поклониться мне.
Наконец она подходит ко мне и сладким голосом соблазнительницы объявляет:
— Победитель заслуживает награды. Пойдем…
Сучка уходит, и я, подмигнув Ленноксу, на почтительном расстоянии следую за ней. В копировальной комнате она откидывается на стол, и я даже не целую ее. Задираю юбку и стаскиваю трусики.
— Возьми меня, — шепчет блондинка и закрывает глаза.
Засаживаю, и сучка начинает бешено вертеться и подмахивать, как будто села на горячую сковородку. Мне в общем-то и делать практически нечего. Даю залп и ухожу, оставляя ее в полной растерянности. Похоже, дура так и не поняла, что случилось.
Забираю у Леннокса пятьдесят монет и лечу домой, как подхваченный ветром воздушный змей. Через несколько минут я уже готов к новым подвигам. Ритм движения, тепло в салоне, музыка «Мотли Крю»… Дома нахожу пару писем. В одном счет за газ, на другом почтовый штемпель Челмсфорда. Ага, это от Тома и Дианы. Мой оживший чемпион напрягается, и я думаю о том, что вполне мог бы рвануть прямо в Челмсфорд. Сделать за ночь четыреста миль — не так уж и трудно, если сесть на чарли[26], — натрахаться до одурения, а потом назад. Да, это мысль. Отбрасываю счет за газ — пусть им занимается Кэрол, когда вернется, хватит и того, что я на работе постоянно ебусь со всякими бумажками — и нетерпеливо вскрываю второй конверт.
14 декабря 1997 г.
Дорогой Брюс.
Надеюсь у тебя все в порядке. Мы пишем, чтобы сообщить, что, по нашему мнению, тебе лучше не приезжать к нам и Лоренсу с Ивонной в следующем месяце. Очень жаль, что у вас с Кэрол возникли проблемы, мы бы предпочли видеть вас обоих.
Нам было весело вместе, но, я думаю, любой эксперимент требует определенного периода осмысления. Именно такое время наступило сейчас для нас с Дианой.
Надеюсь, вы с Кэрол сумеете успешно преодолеть нынешние трудности.
С наилучшими пожеланиями
Тони Кросби.
Тони, дерьмо вонючее! Меня передергивает от злости и ненависти, и все опускается. Хренов червяк, губошлеп. Все, что он может, это читать лекции по искусству в Институте Челмера или как он там называется. Мы там трахались, как бешеные, а он только ножками сучил да кривился, как вегетарианец на скотобойне. И Кэрол тоже хороша, на хера было лезть ему в штаны. У них просто не тот темперамент. Хотя нет, о Диане такого не скажешь. Мать их, лучше бы я провел еще пару раундов с блондинкой.
Я подумываю о том, чтобы позвонить Джеффу Николсону в полицию Эссекса и рассказать ему о маленьком мерзком клубе извращенцев. Джефф парень серьезный, он их мигом прихлопнет. Я уже тянусь к трубке, но в это время кто-то стучит в дверь.
Том Стронак. На нем серый тренировочный костюм. Вид понурый, волнистые волосы торчат клочьями.
— Том… как дела? — с притворным сочувствием спрашиваю я.
— Я в полном дерьме, Брюс. Тысяча двести тринадцать человек. Я отдал этому долбаному клубу одиннадцать лет.
— Понятно. Мне показалось, было побольше, около двух тысяч.
— Нет, это просто «Ивнинг ньюс» слегка подтянула показатели.
— Жаль. Но я там был, — вру я.
Как же, делать больше нечего. Против «Дерби», в жуткую погоду, за несколько дней до Рождества!
Том удрученно качает головой, потом лицо его светлеет.
— Знаешь, я получил поздравление от Кенни Далглиша.
— Не сомневаюсь, что он бы обязательно приехал, если б только смог. — Я пожимаю плечами. — Сам знаешь, у таких, как он, забот всегда хватает. Тем более и время года не самое удачное.
— Да, Брюс, ты прав, — соглашается Том. — Кстати, у меня есть парочка билетов на торжественный обед. Мы собираемся устроить его где-то между Рождеством и Новым годом. Сам знаешь, для праздника любой повод хорош.
— Отлично, Том, — говорю я и выхватываю из его руки брошюру и два пригласительных билета, отпечатанных на тисненой бумаге.