— Это долгая история… — понурился Поппи. — Вы уже знаете, что система экзаменации в академии имеет максимально прикладной характер. До пятого курса доучиваются только самые способные, но все их знания — это чужие разработки из учебников и методичек. Для защиты диплома же необходимо самостоятельно составить действующее заклинание. Во время одной из зимних сессий моя группа при столкновении со стаей пятихуев натерпелась такого, что я выбрал темой диплома…
— «Импотентум»? — догадался проницательный Бляд.
Гаттер нехотя кивнул.
— И почему же тебя выгнали? Насколько мы видели, заклинание действует, и весьма эффективно.
— В том-то и дело, что действует… Я все продумал идеально: «импотентум» — это концентрированный отрицательный заряд либидо, который при столкновении с аурой пятихуя полностью нейтрализует возбуждение последнего. На защите я вышел один на один с монстром, племя которого терроризировало не одно поколение студентов, и швырнул заклинание прямо в ненавистную морду!
— И что?! — нетерпеливо спросил Лассаль.
— Оказалось, что пятихуй фальшивый. Ректор Шамбл Д’Ор не хотел держать в живом уголке опасную тварь, да еще и кормить ее дорогущими виагровыми плодами, поэтому для экзамена создал реалистичного фантома. И заряд «импотентум», не встретив на пути возбужденной ауры, заземлился по энергетической «пуповине» прямо на ректора… У которого теперь, сами понимаете, интерес к женщинам чисто теоретический.
— Подожди, ты же говорил, что заклинание вырубает хотелку только на пару месяцев! — разволновался Чкал.
— Правильно, потому что ты молод и полон сил. А Шамбл Д’Ор сам уже забыл, в каком столетии родился… И ни за что не хотел признавать, что сам виноват в несчастье. Короче, меня с позором выгнали…
— А вашему куратору по сей день приходится разгребать последствия! — раздался голос, которым можно было заморозить пару извергающихся вулканов. — Что вы делаете здесь в такой час и в такой компании, месье Гаттер?
— Здравствуйте, профессор Лёдд, — пролепетал юный маг.
— Кажись, я знаю, какие опыты этот профессор проводит… — вполголоса пробормотал Икариот, задумчиво почесав затылок.
Потуга четырнадцатая
Обладателем лучшего голоса в номинации «Морозная свежесть» оказался низенький, пухлый, коротко стриженый блондин, одетый в цветастый обтягивающий комбинезон и стеганую жилетку с нашитыми металлическими бляшками.
— Это в какой же «такой» компании?! — поспешил возмутиться Дерьмовый меч, пропустив мимо ушей дедуктивный вывод Чкала. — Хочешь за оскорбление королевы продолжить преподавательскую карьеру в воскресной школе для каннибалов острова Масленицы, папаша?
— Королева? В самом деле? — Огорошеный суровой отповедью профессор Лёдд недоверчиво переводил взгляд с меня на Мене-Текел-Фарес.
Я величественно приосанилась в седле Навигатора, демонстрируя драгоценное украшение королевского бронелифчика — королевскую же грудь. Надо, все же, заказать какую-нибудь походную корону, чтобы избежать подобных недоразумений в будущем. Пока еще средневековые масс-медиа донесут светлый образ королевы до самых дальних уголков наших владений… Или для начала бэйджиком обойтись? «Мурмундия Ипритская. Королева». Плексигласами по стронцию — стильный аксессуар получится! Или нет, кордитами по люминофору! Четкий прямоугольник выгодно подчеркнет идеальную округлость моих форм, вокруг будут струиться авантюриновые локоны… Стоп, что-то я отвлеклась от церемонии знакомства.
Профессор, тем временем, сделав правильные выводы из увиденного, почтительно поклонился:
— Ваше величество, рад приветствовать вас в стенах академии Хогвартсорбонны! Прошу вас со свитой быть моими гостями, я предоставлю лучшие покои!
— Подземные покои? — уточнила Менька.
— Разумеется! По давней традиции преподавательский состав и администрация…
— Покорнейше благодарим, но вынуждены отклонить ваше предложение! — с интонациями прирожденного дипломата подключился к разговору капитан Бляд. — Дело в том, что наш друг (кивок в сторону Тупи, по прежнему баюкающего на руках сверток с Писюком) путешествует с младенцем, которому необходимы солнечный свет и свежий воздух, и даже самое уютное подземелье может пагубно сказаться на хрупком здоровье малыша.
— Что ж, тогда я провожу вас в гостиницу и обеспечу самыми роскошными номерами! — Профессор неожиданно изящным для свой комплекции жестом пригласил нас следовать за ним, на секунду задержав взгляд на Поппи.
Я с королевским достоинством сплюнула в знак согласия.
— Четкий старикан, моментально тему просек! — одобрительно резюмировал меч.
Сгорающий от любопытства Финлепсин толкнул Чкала локтем в бок и вполголоса поинтересовался:
— Так что за исследования-то?
Тот изобразил международную пантомиму «полшестого» и взмыл в воздух, а отряд стройными конными шеренгами двинулся за Лёддом по направлению к гостинице, озаряя цокотом подков спящий двор академии. Мы с Навигатором и изображающим горностаевый королевский воротник Лассалем ехали, как полагается, во главе отряда. Следом двигались бдительно зыркающие по сторонам Менька и Бляд, за ними — понурый Гаттер. В хвосте процессии Финлепсин сердечно поздравлял ошалевшего Тупи с отцовством и даже вручил ему извлеченную из поклажи тюбетейку с вышитой бисером надписью «супер-папа». Заметивший это капитан Бляд только страдальчески закатил глаза…
Спускалась ночная прохлада, ветерок гнал с моря легкий туман. Свет уличных фонарей выхватывал из темноты куски готичненьких каменных зданий, рисуя причудливые тени на барельефах и скульптурах. Верхушки башен-тройняшек терялись в дымке.
Гостиницу мы узнали сразу, очень уж она выделялась на общем фоне академических построек. Словно кто-то построил домик из кубиков, только все кубики были из разных комплектов: каменный замок в миниатюре соседствовал с соломенной мазанкой; бревенчатый терем с резными наличниками — с плетеной из веток хижиной. На обширной лужайке возле гостиницы расположились несколько разнокалиберных шатров и виднелся вход в землянку. Кажется, это называется «архитектурная эпилептика»… Вопросительные взгляды членов команды перекрестились на Поппи, и тот без особого энтузиазма пояснил:
— По замыслу архитектора, гости из любого народа должны чувствовать себя в Хогвартсорбонне как дома. Для этого все номера гостиницы оформлены в разных национальных стилях не только изнутри, но и снаружи.
— Я надеюсь, самые роскошные номера расположены не в землянке? — предательски дрогнувшим голосом осведомилась Менька, уже размечтавшаяся о комфорте и горячей ванне.
— Как можно! — поспешил успокоить нас профессор. — Для особо важных гостей в гостинице имеется роскошный пень хайюса. Это реликтовое дерево росло на здешней земле еще тогда, когда первые драконы вылуплялись из яиц, а Ибена-мать была несмышленой девочкой. Куда делся рухнувший ствол — доподлинно неизвестно, но сносить пень было бы кощунством, поэтому его облагородили и превратили в жилье. Вот он, виднеется за гостиницей!
Там, куда указывал Лёдд, возвышалось то, что я сначала приняла за одну из крепостных башен. Огромный цельнодеревянный цилиндр, накрытый конусной черепичной крышей. Бугристая кора была увита плющом, гостеприимно светились украшенные ажурными резными рамами окна. По вымощенной разноцветными плитками дорожке до ярко освещенного крыльца парочка слуг торопливо раскатывала ковер.
Я и мои спутники спешились, разминая уставшие после дальней дороги организмы. Откуда-то из темноты выскочили еще несколько слуг, подхватили поклажу и увели Навигатора с остальными лошадьми в стойла. Словно из-под земли возник вышколенный метрдотель, сообщивший, что ванны пенятся, камины затоплены, перины взбиты, и скоро желающим подадут легкий ужин.
— Че-то я бы и от тяжелого ужина не отказалась… — задумчиво протянула Мене-Текел-Фарес.