Annotation
Аусиньш Эгерт
Аусиньш Эгерт
04 Дерни за веревочку
Сидя в кафешке у Финляндского вокзала и дожидаясь встречи, Полина наблюдала в окно, как абсолютно трезвый человек безуспешно пытался завязать шнурок на ботинке. В картинке на первый взгляд не было ничего особенного, но человек на этом шнурке стоял. Той самой ногой, обутой в расшнуровавшийся ботинок.
Валентин обещал подойти втроем кое-что обсудить, раз уж так сложилось, что Полина теперь в городе насовсем, и задерживался уже минут на пятнадцать - вместе, впрочем, с электричкой. Где-то по окраинам ловили фауну, и электричка стояла, вероятно, в районе Левашово и ждала семафора. Выборгское и приозерское направления обслуживались идеально, в отличие от лужского, чудовского и даже волховского. Но даже эти поезда стояли и ждали отмашки ветконтроля и полиции чаще раза в неделю.
Наконец, Полина решила, что ждать дальше смысла не имеет, вышла из кафе и не спеша пошла к Литейному мосту, который вот-вот должны были свести на полчаса для всех желающих пешеходов и транспорта. В принципе, можно было воспользоваться и услугой лодочника, но эти черти драли за проезд по полторы сотни в одну сторону, а на скамейках у них можно было картошку сажать, судя по количеству грунто-пылевой смеси в щелях. Отряхивать с юбки мокрую пыль и землю и платить за это сто пятьдесят рублей Полине не очень хотелось, так что проще было подождать, пока сведут мост. Разведенными мосты держали из-за оборотней.
Валентин подхватил ее на Лебедева, к ее удивлению. Вся троица была "верхом", и направлялась в сторону центра, но Полина не видела их, пока не перешла на нужную сторону улицы и не направилась к мосту. Прижавшийся к тротуару байкер ее слегка даже напугал, но увидев куртку со знакомой эмблемой байк-клуба, Полина, не глядя под щиток, взяла из протянутой ей руки шлем, надела его и села вторым номером, приподняв узкую юбку. Переехав мост, байкеры свернули в улицы и, слегка попетляв, выбрались к вечно живой пирожковой с неизменным названием "Колобок", где и приземлились. Заняв столик, Валентин плюхнул Полине на колени свою куртку:
- Закрой ноги, замерзла же.
- Замерзла - кивнула она. - И смысла этого маневра пока не поняла, не объяснишь ли?
Валентин пожал плечами:
- Да мне обстановка не понравилась. Слишком много народу на площади без дела терлось, фиг пойми почему.
- А тут тебе нормально? - Полина приподняла бровь.
Валентин засмеялся:
- Нет, и тут не нормально. Но вторым номером до нормального места я тебя не довезу, - и, закончив фразу, он отправился к стойке.
Полина подумала с минуту, барабаня пальцами по столу, дождалась пока, он подойдет и предложила:
- Знаешь что? Поехали-ка в гости.
- Так не доедем же - Валентин поставил на стол поднос с чаем и пирожками.
- Доедем. Тут пять минут.
Через пять минут они притормозили у подъезда Марины, еще через минуту позвонили.
Хозяйка открыла им дверь и театрально-сварливым голосом произнесла "Учтите, еды у меня нет".
Валентин предъявил пакет с пирожками:
- Мы привезли.
Вечер был очень долгим, бурным и трудным. В "Колобок" за пирожками скатались еще дважды. Ночевать остались там же, где и говорили, потому что в комендантский час катиться группой из трех байков на Славы с Некрасова - затея годная только как метод прорекламировать Сопротивление, но ни в коем случае не как способ доехать домой.
Беседа дала в сухом остатке одну пословицу, мгновенно разлетевшуюся по городу, и один короткий текст с длинными и неприятными последствиями. Пословица появилась сразу в шести местах ВКонтакте, так что Дейвин даже не искал источник, только рукой махнул. Неповторимый стиль Аугментины читался с первого взгляда, но это невозможно было даже доказать, не то что предъявить.
"Декоративный перец - это такое растение, а не сааланский аристократ." - и десятки лайков и репостов по всей сети, от Москвы до Хабаровска и от Калининграда до Киева.
А текст появился в ее блоге еще дня через три.
И про Живой Город.
Ничуть не отказываясь от своих слов по поводу мужества и порядочности этих людей, хочу сказать и про свою личную позицию по поводу политики группы.
Этические критерии, которыми в жизни пользуется человек, бывают двух типов. Ну если не говорить о содержании. Первый - этика условная: знаю, что порядочный человек должен всегда поступать именно так, но сам в такие ситуации никогда не попадал; но уж если попаду - поступлю порядочно, в чем и уверен. Второй - этика безусловная: я не знаю, что об этом думают остальные, и как они действуют, но всякий раз, когда я оказываюсь в такой ситуации, я испытываю непреодолимую потребность поступить так и так; сопротивляться ей не могу. Критерии условной этики мало того, что включаются в систему ценностей только под влиянием авторитетов, они еще и плотно связаны с вербальными утверждениями и должны довольно часто повторяться вслух, потому что больше подкреплять их нечем. Эти критерии испытывают серьезное напряжение при встрече с реальностью, и часто ломаются, создавая внутренние проблемы их носителю. Потому, что плотно прописаны в словарь, а человек - тварь речевая.
А положения безусловной этики встают в характер, как его родная часть, и живут там, несмотря на все жизненные передряги, пока характер цел.
И вот еще что важно: никогда нельзя знать, условная или безусловная этика двигает человеком, пока эта самая этика не придет в столкновение с интересами личной безопасности. Но когда эта самая этика приходит в конфликт с самой собой, не заметить проблемы можно только с очень серьезной посторонней помощью. И вовсе не финансовой.
Только этим я могу объяснить то, что у администрации саалан пресс-служба состоит из уроженцев края. И только это могло обеспечить ту скорость, с которой Живой Город нашел взаимопонимание с администрацией саалан после смены наместника. Вероятно, с личным обаянием у нового наместника все в порядке, других причин "не заметить", как сааланские нормы выглядят на практике, я не вижу.
Но объяснять это людям, занимающимся защитой интересов города, как культурного объекта, или человеку, профессионально занимающемуся сведением к чему-то общему двух разных культурных норм... С моей пушистой моськой в этот благоухающий свежей выпечкой круг (или ряд)... Не хочу и не буду.
В течение месяца после этого поста "Ключик" закрыл все покупательские аккаунты участников Живого Города. У остальных, имевших доступ к спецраспределителям или возможность его получить, аккаунты продержались еще несколько недель. Сопротивление жестко поставило горожанам условие "или мы, или они".
Дейвин позвонил донору как раз в конце этого срока.
- Женька, привет, - сказал он в комм, и пока не успел смутиться, решительно продолжил - я хотел спросить, где в городе купить белье, и не можешь ли ты мне помочь с этим.
- Дэн, привет, - послышалось из наушника, - В городе уже нигде. Скажи когда у тебя выходной, я подстрою планы, покажу тебе, как это теперь делают тут нормальные люди.
Нормальные люди края, как выяснил Дейвин в этой поездке, покупали белье за границей. Любители удобства и комфорта - в Суоми, поклонники эстетики - в Московии. Женька начал с этого, когда они садились в его машину. И уверенно сказал, что поскольку красота начинается с удобства, Московия подождет. Потом они долго ехали до Светогорска, потому что удобство - это не толкаться в одной куче со всеми остальными, а спокойно, как человек, купить без очередей все нужное и оставить время на культурную программу.