Драко нахмурился. Он не любил говорить про отца и про… него. Отец медленно вел все к тому, что через годик-другой сыну придется вступить в ряды Пожирателей. От одной этой мысли становилось до невозможного дурно и противно. Но чувство неизбежности время от времени накатывало с головой, и становилось страшно. Из-за этого у Драко часто случались приступы апатии или раздражительности, которые отпугивали почти всех окружающих. Забини, руководствующийся шестым чувством, просто оставлял Малфоя в покое и передавал его на попечение Уайлд. Несмотря на то, что Флоренс и Драко никогда не разговаривали на эту тему, девушка прекрасно все понимала. И, коротко гладя юношу по плечам, криво улыбалась и уходила, оставив предварительно чашку с крепким ароматным кофе. Но порой, улавливая какие-то малейшие изменения во взгляде или интонациях Драко, тихонько вздыхала и присаживалась рядом, прижимаясь щекой к плечу молодого человека. Он обхватывал худой рукой ее спину, и оба просто молчали. Драко лишь с недавнего времени понял, что такое настоящая близость. Они чувствовали друг друга на каком-то безумном уровне, ощущая крошечные колебания в настроении другого. Не нужно было что-то говорить. Достаточно было молчания. Такого красноречивого молчания, которое заменяло все слова на свете.
— Прости меня.
Она обернулась к нему. Ее темные красивые брови чуть дрогнули, уголки темно-розовых губ слегка приподнялись, в медовых глазах мелькнула усталость и что-то, очень походящее на нежность. Флоренс скинула с себя шерстяной согревающий палантин и, встряхнув его, набросила себе и ему на ноги. Горячая бледная рука слегка пожала холодные бархатные пальцы Драко, и он тяжело вздохнул от прикосновения.
— Малфои не должны извиняться, — девушка мягко взяла юношу за локоть, ощущая подушечками пальцев шелковистый ворс зеленого халата, — Но то, что ты идешь против правил, не может не вызывать уважение, Драко.
Малфой вздрогнул. Она называла его по имени только в крайних ситуациях, но, когда Флоренс своим мелодичным спокойным голосом произносила Драко, чуть растягивая «а», юноша ощущал какую-то эйфорию. И сейчас он чувствовал себя наверху блаженства — в теплой уютной гостиной, в которой пахло Бодроперцовым зельем, горячим шоколадом и спокойствием, ощущая легкое касание ее руки на своей, слушая ее тихий голос. Все проблемы уходили вдаль и уменьшались до размеров садовых гномов. Драко так остро не испытывал весь спектр подобных чувств еще никогда. Вместе с этим примешивался непонятный страх. Страх испортить то, что есть. Ведь он был много раз близок к тому, чтобы разрушить все, что было между ним и Флоренс. В глубине души он понимал, что все тайное рано или поздно становится явным, о том, что юный Малфой якшается с грязнокровкой, станет известно отцу. За себя Драко не слишком-то и боялся, но вот то, что сделает Люциус Малфой с этой самой грязнокровкой, было пугающе неизвестным. Особенно учитывая то, что в любой момент может начаться истребление маглорожденных. Это было жутко, и Драко неосознанным жестом крепче согнул локоть, прижимая к себе руку Флоренс. Они встретились взглядами, и юноше показалось, что она прочла все его мысли, поэтому грустно улыбнулась и снова промолчала.
— Уже поздно, Малфой, иди спать, — возвращаясь к своей привычной равнодушно-насмешливой манере разговора, сказала Флоренс и аккуратно отняла руку.
— А ты?
— Я посплю здесь. Только наложу в комнате Согревающие чары и заберу кое-какие вещи.
Драко нервно пожал плечами и кивнул, проводя рукой по взлохмаченным платиновым волосам. В его серых глазах появился неясный холодок, и юноша встал. Флоренс тоже поднялась, сворачивая плед вручную и стараясь не смотреть на Малфоя. Горячий шоколад остался нетронутым, а Белби тихонько прихрюкнул во сне. Молча поднялись по лестнице. Остановились у дверей в свои спальни. Хотелось что-то сказать. Нужно было что-то сказать. Но молчали.
— Ну, спокойной ночи, — Драко прокашлялся, хватаясь за ручку двери и мысленно давая себе крепкий подзатыльник.
— Спокойной, Малфой.
В таинственной серебристой полутьме каменного прохладного коридора слизеринцу на мгновение показалось, что в золотисто-карих, излучающих привычное мягкое сияние, глазах Флоренс мелькнула мольба. Впервые за долгое время Драко сомневался.
Но она лишь коротко кивнула и, резко повернув ручку, влетела в спальню и стукнула дверью. Малфой резко вздохнул и, запустив белые пальцы в волосы, посмотрел в окно и скрылся в своей комнате, щелкнув замком.
*** На завтраке в субботу все ученики выглядели заспанными и еще не до конца раскачавшимися. Долгопупс даже приперся в Большой зал в одном халате, накинутом на полудетскую пижаму. И под громкие остроумные высказывания Малфоя и Нотта зарделся и пулей вылетел из зала, отчего по всем четырем столам пробежались сдержанные смешки. У Уайлд даже не было сил поднять голову и бросить засранцу Малфою уничтожающий взгляд — все же спать в гостиной было не самой лучшей идеей. Но Бодроперцовое зелье сработало, и староста чувствовала себя куда лучше, чем вчера. Над ухом Лавгуд мечтательно вещала о морщерогих кизляках и особенностях их размножения (в другое время Флоренс обязательно подавила бы желание закатить глаза). Сочные сосиски с глазуньей источали соблазнительный аромат прямо под носом девушки, а кружка с черным чаем благоухала мятой, но аппетита не было с самого утра. Когтевранка вяло гоняла вилкой по тарелке ускользающий желток и сдерживала порыв уткнуться лицом прямо в тост с апельсиновым джемом, который кто-то подсунул ей в тарелку, и заснуть прямо здесь. Но тот, кто решил подкормить бледную, как смерть, Уайлд, явно не собирался оставаться незамеченным. Флоренс покачнулась вперед от довольно крепкого удара ладонью по спине и взмолилась Мерлину, чтобы не разгромить сейчас Большой зал в порыве гнева.
— Конфетка, подъем! — жизнерадостный Забини казалось, ничуть не смутился от испепеляющего взгляда однокурсницы, который предвещал долгую и мучительную смерть. — И прием! Чем вы таким с Малфоем ночью занимались, что ты выглядишь хуже жабы Долгопупса? — Блейз беззлобно хихикнул, тут же поднимая вверх руки — Э-э-э, ну вилкой-то не надо! Осторожнее, милочка, осторожнее, ты же покалечишь мое идеальное аристократическое лицо!
На языке у Флоренс крутились очень нехорошие слова вперемешку с Непростительными, но она, поняв, что от Забини просто так не отвяжешься, отбросила свое орудие убийства на стол и сложила руки на груди.
— Чего тебе, лягушонок?
— Полегче, карамелька! Я ведь и обидеться могу! — Забини капризно надул губы под скептический взгляд Флоренс, в его темных глазах заплясали озорные чертики. — Ну, рассказывай, как Малфой вымолил твое прощение? Ему пришлось ползать на карачках и плясать ритуальный танец Апачи?
— Скажи еще погромче, ведь такая интересная новость еще не долетела до ушей миссис Норрис и Снейпа! — прицокнула языком Уайлд и вылезла из-за стола, вытирая салфеткой пальцы. — Давай, перебирай копытами, бабуин!
Забини, видно, представил бабуина с копытами, поэтому согнулся пополам от приступа хохота и успел скорчить рожицу Малфою, который наблюдал за ним с ошарашенным выражением лица. Флоренс закатила глаза, пытаясь подавить усмешку, и вцепилась Блейзу в плечо мертвой хваткой, вытаскивая его из-за стола, и выводя слизеринца из Большого зала под изумленные перешептывания студентов, впечатленных этой сценой. Девушка словила на себе странный взгляд Поттера и подозрительный — Грейнджер, поэтому успела сотню раз мысленно проклясть пустоголового Забини, любящего всеобщее внимание. Поэтому, оказавшись за главными дверьми, она схватила Блейза за ухо и, не обращая внимания на его возмущенные вопли пополам с глупым хихиканьем, стала злобным взглядом свербить в парне большую зияющую дыру.
— Мерлиновы кальсоны, Забини, тебе жить надоело?! — зашипела Флоренс и встряхнула пышной блестящей копной темных волос, собранных в тугой хвост, отпустив горячее ухо слизеринца и прищурив свои большие яркие глаза дикой кошки.
— Да ладно тебе, Уайлд! — Забини попытался придать своему чертовски красивому лицу невинное выражение. — Ты сегодня что-то не в духе. Тебе не понравился танец Малфоя?
— Забини, мое терпение не железное! — предупреждающе рыкнула Флоренс. — Чего ты хочешь?
— Не злись, не злись, Флори! Я вообще-то к тебе с вопросом, — важно произнес Блейз, многозначительно поднимая указательный палец. — Какого соплохвоста ты наплела Грейнджер, что я тебя одурачил, и в этой увлекательной истории каким-то боком был приплетен галлеон?
Флоренс захотелось несколько раз хорошенько стукнуться головой об стену. Она и забыла, насколько дотошна Гермиона Грейнджер! Конечно, гриффиндорка заподозрила неладное и помчалась прямиком к Забини, которого упомянула Уайлд.
— Что ты ей сказал, парнокопытный бабуин? — Флоренс затаила дыхание.