— Что вам, юноша? — прокаркала женщина, сильнее сжимая руку девочки. Та поморщилась.
— Отпустите Флоренс, ей больно! — повысил голос Малфой, заметив, как однокурсница покачала головой. — Вы же ее мать, как вы так можете!
Он действительно не понимал. Его мать всегда нежно обнимала прохладными белоснежными руками его лицо и целовала в макушку, в лоб и щеки. Потом нежно обнимала. Отец никогда не проявлял к сыну ласки или любви, зато частенько поднимал руку за неповиновение. Но мать — никогда. Она приласкает, поцелует, усадит на колени и будет всматриваться красивыми льдисто-голубыми глазами в бесконечно любимое лицо сына. А затем тихо-тихо споет какую-нибудь песенку, поглаживая по волосам.
— А ты в самом деле так думаешь? — женщина брезгливо вздернула некрасивый подбородок. — Она разве не сказала вам там в вашем сумасшедшем доме, откуда она?
Тетка грубо хохотнула, а Драко поежился. Уайлд потупилась, даже ее неугомонный хорек притих.
— Как же так, Флоренс? Скажи же своему другу, что ты из приюта, а твои пьяные папаша и мамочка разбились пару лет назад? Что, стесняешься? — женщина садистски ухмыльнулась.
Драко почувствовал, как что-то внутри него лопнуло. Какая-то струна. Он смотрел на Уайлд и ему становилось все хуже и хуже. Мерзко. Гадко. От самого себя. От своей недогадливости. От всего. Отвратительно. В этот момент к ним с разных сторон подошли две женщины. Одна была худенькой и маленькой, лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в черном жакете и в такой же юбке, голову покрывала строгая шляпка, а в руке болтался огромный ридикюль. Лицо у нее было болезненно-желтого цвета, тонкие губы сжаты в ниточку, а большие пронзительные глаза добродушно скользнули сначала по Флоренс, потом чуть удивленно по Драко, а при виде отвратительной тетки лицо сухощавой женщины ожесточилось и посуровело. Малфой облегченно выдохнул — кажется, нормальный человек. А с другой стороны неспешно шествовала высокая, статная, стройная молодая женщина с длинными белыми волосами, уложенными в элегантную прическу, неестественно красивым лицом с точеными, изящными чертами и большими льдисто-голубыми глазами. Фигура была скрыта под складками темно-антрацитовой мантии красивого кроя из редкого шелка. Молодая женщина неслышно подошла к Драко сзади и положила на его плечо алебастрово-белую кисть с удивительно красивыми пальцами, на безымянном был серебряный перстень с сапфиром. Мальчик узнал руку матери и сдержал смешок при виде выражения лица Уайлд — недавно такое угрюмое и печальное сменилось на восхищенное.
— Мама! — Драко обернулся и обхватил маму за гибкую талию, щекой прижимаясь к мягкой ткани и вдыхая свежий, звенящий аромат магнолий и дождя. Так пахла его мать.
— Здравствуйте, миссис Малфой, — прокашлялась Флоренс, стараясь не пялиться на такую красавицу.
Нарцисса чуть приподняла четкие светлые брови, ненавязчиво рассматривая девочку. На мгновение бросила взгляд на сына: «Это она?», и Драко кивнул, рискуя покрыться розовыми пятнами. Леди Малфой приподняла уголки губ в дружелюбной улыбке, осторожно погладив миловидную девочку по покатому плечу.
— А вы, полагаю, мисс Уайлд? — голос у Нарциссы был таким же прекрасным, как она сама. — Драко мне много рассказывал о вас.
Тот вспыхнул, а Флоренс мягко покивала головой. Тем временем желтолицая женщина тихо кашлянула, хмуро уставившись на умолкшую при виде миссис Малфой тетку.
— Миссис Уильямс, я не понимаю, что вы делаете рядом с мисс Уайлд. Вы отказались от опекунства над ней и, хоть и остаетесь ее родственницей, навещать ее можете только в моем заведении.
Миссис Уильямс сжала челюсти и скрипнула зубами. Хозяйка приюта красноречиво приподняла тонкие редкие брови, и тетка, что-то буркнув, вскоре затерялась в толпе.
— Здравствуйте, мисс Грин, — Уайлд кивнула.
— Здравствуй, Флоренс, здравствуй. Но тебе нужно прощаться с другом, нам пора, — мисс Грин еще раз взглянула на Драко и взяла у воспитанницы чемодан.
Нарцисса сделала неуловимое движение тонкими изысканными пальцами и с легкостью подняла багаж сына. Его филин сонно ухнул.
— Ну пока, Малфой, — Уайлд неловко махнула рукой, не глядя на однокурсника.
Драко приблизился на несколько шагов, протягивая свою бледную ладонь.
— Мне жаль.
— Не стоит, — нарочито небрежно отмахнулась Флоренс и коротко пожала руку Малфою. — Ну, увидимся в сентябре.
— Увидимся, — растерянно бросил мальчик и отошел к матери.
Хозяйка приюта и девочка с хорьком уселись в магловское такси, и через минуту их было невозможно увидеть. Драко тихо вздохнул и перевел взгляд на мягко и грустно улыбающуюся маму.
— Я не знал, — прошептал мальчик, неосознанно взъерошивая волосы на затылке, — Она всегда обходила эту тему.
— Она никому не доверяет, милый. Как давно?.. — Нарцисса замялась.
— Эта ее… родственница, — Малфой скривился, — Сказала, что пару лет назад.
Молодая женщина рвано выдохнула и промолчала. За углом их поджидал министерский работник с машиной. У Малфоев всегда было все. Богатство, влияние, положение в обществе, связи. Только любви не было. Нарцисса с болью вспомнила самое короткое письмо сына: «Мама, она грязнокровка». ***
Малфой нахмурил белесые брови и оторвался от окна. Пригородные пейзажи давно сменились на фермерские поля и деревеньки. Он перевел взгляд на Флоренс. Она давно закрыла книгу и, щуря красивые глаза с пышными черными ресницами, смотрела на мелькающие деревья, одетые в багрянец и золото. Ее темные, почти черные волосы мягко блестели на солнце, приобретая цвет горького шоколада. Лицо было слишком бледным, с нездоровым синюшным оттенком. Губы разомкнулись и постепенно стали приобретать нормальный цвет. Руки были сложены на груди, и Драко мог хорошо рассмотреть выступающие вены и жилы.
Дверь купе открылась и к ним заглянула добродушная сухощавая продавщица магических сладостей, ее лучистые зеленые глаза приветливо сияли.
— Что будете, деточки? Выбирайте, выбирайте!
Драко покосился на Уайлд. Она вежливо растянула губы в улыбке и отрицательно покачала головой. Он знал, что она хочет что-нибудь, но не может. У нее всегда была поношенная одежда, подержанные книги и далеко не новый инвентарь. У нее не было денег, ей выделяли средства из фонда. Этого ни на что не хватало, только купить мантию на три года вперед и самые старые учебники. Перед первым курсом купила палочку, стоившую немало, а остальное пришлось брать, что придется. Драко знал. Она не ходит в Хогсмид, потому что элементарно нет денег даже на сливочное пиво или лакричную палочку. Поэтому он всегда приносил ей горы сладостей и сливочное пиво с наложенным Согревающим заклятием. Поначалу она наотрез отказывалась, но постепенно привыкла к подаркам от Малфоя. Но все равно чувствовала себя должницей, хоть и относилась к Драко с неким холодком. Но куда теплее, чем к остальным.
— «Берти Боттс», шоколадные лягушки, тыквенное печенье и… — юноша скользнул взглядом по тележке, — Лимонад, пожалуй.
Старушка благодушно закивала, выкладывая на столик сладости и принимая деньги от Драко. Через пару мгновений дверь купе хлопнула, и Флоренс окинула скептическим взглядом горку сладостей и худощавого Малфоя.
— И за сколько же ты умнешь эту кучу? Недели за две?
Он лишь молча отодвинул все к подруге.
— Ешь давай. Вижу же, что голодная.
Девушка замялась. Но чувство голода пересилило гордость и независимость, поэтому, наплевав на все правила приличия, она с жадностью набросилась на печенье и лимонад. Юноша сдержал улыбку, тень которой все же скользнула по его тонким губам. Через четверть часа на столике осталась лишь открытая пачка «Берти Боттс», из которой они по очереди брали конфеты с подвохом. Оба выглядели умиротворенными и сытыми, хотя представить умиротворенного Малфоя было практически невозможно (впрочем, как и Уайлд).
— Что в этом году с ЗОТИ? — прервала молчание Флоренс, закидывая руки за голову и устремляя мягкий взор теплых золотисто-ореховых глаз на юношу.
— Будет какая-то министерская дамочка, отец говорит, что она важная шишка. Правая рука Фаджа.
— Вот это уже плохо. Не хватало, чтобы Фадж лез в дела Хогвартса, — студентка нахмурилась, переводя взгляд на клетчатую обивку сидений.
— Дамблдору не помешает контроль, — осторожно заметил Драко, кладя в рот ярко-алую «Берти Боттс».
— Согласна. Но если Фадж решит взяться за нас основательно, то… Что?
Флоренс непонимающе смотрела на покрывшегося красными пятнами Малфоя, который схватился за горло. Он прижал ладонь ко рту и, не брезгуя, выплюнул в нее конфету, скривившись. Девушка быстро протянула однокурснику остатки лимонада, и тот залпом осушил бутылку. Хорек по кличке Белби проснулся и, пошатываясь, перелез на колени к хозяйке и стал тыкаться мокрым носом ей в ладонь, явно недоумевая, почему большая, серьезная и такая невозмутимая девушка начала слегка трястись. Малфой, похоже, тоже не понял.