— Малфой, что ты хочешь? — голос был тихим, но в нем сквозило напряжение и отстраненность.
Так хотелось сказать «тебя». Но он не мог. Поэтому привычно скривил губы.
— Что-то ты задержалась на вечеринке отморозков.
— Тебя это не касается.
Он сильнее сжал ее плечи. Где-то в глубине ее глаза опасно вспыхнули и злобно сузились. Она с неожиданной для хрупкой девушки силой дернулась и хлестко ударила Драко по левой руке.
— Да в конце концов! — Флоренс сорвалась на пронзительный крик. Молодой человек похолодел. — Малфой, прекрати все это! Ничего нет! Все закончилось уже тогда, когда началось!
— А что же было пару недель назад? — Драко, несмотря на то, что был порядком поражен и отчасти испуган, сощурился.
— Ошибка.
Юноша резко отпустил ее, отстраняясь. Никогда он не видел ее кричащей, с мечущими молнии глазами и красными от ярости щеками. В гневе Уайлд была страшна. И необычайно хладнокровно мыслила.
— Ошибка? — бессильно выдохнул Драко, мечась взглядом по ее раздраженному и нервному лицу.
— Все было ошибкой. Мы оба это знали, Малфой, — прошипела девушка, скрещивая руки на груди. — Все это было бессмысленно и тупо. Мы придурки, Малфой!
С этими словами она скривила губы, отлепилась от стола и взметнулась вверх по лестнице, ведущей к спальням. Шелковые складки юбки глухо прошелестели, а в теплом воздухе остался ее едва уловимый нежный флер. Где-то за пределами туманного сознания Малфоя громко хлопнула дверь. Молодой человек обессиленно рухнул на стул, жутко расширив сухие воспаленные глаза и судорожно запустив худые ледяные пальцы в уложенные волосы, оттягивая пряди со всей силы. Драко так и не узнал, что в эту минуту Флоренс Уайлд отчаянно сползла вниз по холодной каменной стене своей спальни, захлебываясь в мучительных, невыносимо жгучих рыданиях и болезненно шепча: «Какие мы придурки, Малфой, что не сберегли нас…». Комментарий к Chapter XV [1] – в оригинале Маркус Белби является когтевранцем, но я решила поменять ему факультет для разнообразия.
[2] – крем-брюле – это французский десерт, а не мороженое, который очень любят в Англии.
P.S. Надеюсь, вам понравилось. Автор очень старался! Возникает ощущение, что фик становится неинтересным, поэтому очень прошу мнений!
====== Chapter XVI ======
В поместье Малфоев царила вязкая холодная темнота, зловеще отливающая зеленоватыми бликами. В заброшенных комнатах с разбитыми стеклами и покрытой пылью, великолепной мебелью жутко завывал ледяной свистящий ветер, привносящий в тихий мглистый воздух дьявольскую черноту осенней ночи и тяжелые запахи старого сада. Вселяющими животный ужас раскатами неистово грохотал гром. В огромных мрачных коридорах, уставленных роскошными холодными статуями и устеленных ворсистыми дорожками, висела пугающая звонкая тишина. Сумрачные каменные стены, казалось, источали ядовитое угнетающее отчаяние. Но лишь в огромной гостиной, хранящей в себе мрачный, полный роскошной изысканности антураж, было относительно светло. На высоких кованых столиках стояли массивные канделябры из черненой платины с десятками сероватых свечей, горевших неподвижными зеленоватыми огнями. Пол из темного итальянского мрамора был устелен мягкими коврами, а высокие стены завешены редкой красоты гобеленами тонкой работы. У гигантского камина, разевающего свою широкую зловещую пасть, в которой холодно и недружелюбно трещало льдистое пламя, стояло два больших кресла из красного дерева с изумрудной кожаной обивкой. Оба были заняты. В воздухе витал запах старых каменных сводов, французских женских духов, терпкого вина, необъяснимого ужаса и засохшей крови.
В правом кресле, которое стояло чуть поодаль от каминной решетки, вальяжно и по-хозяйски расселась худая, высокая женщина с нечесаной копной тускло поблескивающих смольно-черных волос и тяжелым темным взглядом, в котором горел жадный огонь безумия. Ее рельефное сероватое лицо с аристократичными чертами, точными, резкими и благородными, когда-то можно было назвать красивым. В молодости она была, верно, пленительна роковой, яркой, пламенной красотой. Волевой подбородок был высокомерно приподнят, угольные густые брови хищно возвышались над миндалевидными черными глазами, сверкающими неукротимым диким пламенем, а тонкий алый рот кривился в пренебрежительной ухмылке. Даже сейчас, уже не в самые лучшие свои годы, эта женщина сохранила остатки пылкой обольстительности и безудержной привлекательности. Но во всем — в лице, фигуре, черной изодранной мантии, в пышной короне спутанных волос — сквозило яростное, пугающее безумие и исступленный фанатизм. Это ужасало до мороза по коже. В левом кресле восседала вторая женщина. Достаточно было бросить один короткий взгляд на нее, чтобы понять — она отличается от своей собеседницы, как лед от пламени. Она сидела ровно и держалась с холодным презрительным высокомерием, сохраняя безупречную осанку. Красивые длинные руки с изящными кистями и тонкими белыми пальцами, унизанными старинными перстнями, покоились на кожаных подлокотниках кресла. Ее еще довольно молодое, но изможденное и измученное лицо освещало холодное каминное пламя, выделяя женственные точеные черты, плавные и совершенные, исполненные брезгливого равнодушия и благородной красоты. Ее алебастровая матовая кожа светилась лунным полупрозрачным сиянием в вязкой полутьме особняка, изысканный аристократичный профиль поражал изумительной безукоризненностью линий, а в ярких, но покрасневших от слез и бессонницы льдисто-голубых глазах лениво плясали отблески огня и холодно блестела стальная пелена бесстрастия. Холеные белоснежные волосы, забранные в низкую гладкую прическу, отливали жемчужным атласным блеском. Высокий гибкий стан с покатыми округлыми плечами облегало теплое платье из болотно-зеленого бархата с тонкой серебристой вышивкой на воротнике и рукавах, а спину грела пуховая ажурная шаль из шелковистой серой шерсти. Женщина была красива ледяной, гордой красотой, так и дышащей надменным достоинством и пренебрежительной любезностью. И все же что-то неуловимое, но явственно ощутимое объединяло эту изнуренную белоснежную красавицу и горящую адским безумием женщину с черными волосами и глазами.
— Цисси, ну что ты молчишь? — прошелестела женщина в правом кресле, закидывая ногу на ногу и облокачиваясь всем туловищем о левый широкий подлокотник, пронзительно и жгуче глядя на точеный профиль собеседницы.
— Я уже сказала, что не рада тебе, Беллатриса, — равнодушно, но со скрытым раздражением ответила женщина, опуская мрачный взгляд на крупный сапфир в обручальном серебряном перстне, вспыхивающий в дрожащем свете огня чернильно-синими искрами. — Мне кажется, что это был довольно прозрачный намек. Но, прошу заметить, я не выставила тебя за дверь, когда ты беспардонно вломилась в гостиную, и даже любезно предложила выпить.