— Нет.
Драко резко обернулся, едва не впечатавшись в стоящего смрадной стеной Сивого, жадно вслушиваясь в ледяные ноты безразличного глубокого голоса Снейпа. Тот, овеваемый бушующим вихрем, черной туманной тенью приблизился к Беллатрисе, едва заметно скривившись от вони оборотня.
— Северус, какого драккла тебя сюда принесло?! — Лейстрендж вытянула жилистую шею, гневно сощурив страшные глаза и свирепо, почти по-змеиному шипя. — Это задание Драко!
— Северус, — слабый голос Дамблдора прервал Беллатрису, которая, взметнув нечесаными грязными волосами, развернулась к директору. Тот держался рукой за металлический поручень Астрономической башни, в его до странности ярких голубых глазах, обращенных к Снейпу, мерцали умоляющие огоньки. — Пожалуйста.
Дамблдор просил о пощаде. Как смешно! Беллатриса с интересом, на время обуздавшим ее шипение и разъяренные вопли, смотрела на старика. Пронзительный ветер трепал его необычайно длинные серебристые волосы и бороду. Драко еще на первом курсе был немало удивлен, увидев и послушав чокнутого директора, но почувствовав в глубине души теплую симпатию к чудаку-Дамблдору. В последующие же годы юный Малфой отчаянно оскорблял директора, силясь походить на своего жестокого отца. Алекто Кэрроу грубо хохотнула, разбивая повисшую ватную тишину.
— Авада Кедавра.
Внутри у Драко что-то сломалось. Ослепительная ядовито-зеленая вспышка рассекла тяжелый серый воздух, попав Дамблдору в грудь. Старый директор задумчиво улыбнулся, словно вспомнил что-то очень хорошее, устремил свой последний взгляд на юношу и, нелепо покачнувшись, перевалился через холодные перила. Полы серой мантии, взмывшие в воздух, были последним, что увидел Драко у Альбуса Дамблдора. Он, обезумевшими покрасневшими глазами впившись в то место, где всего пару секунд назад стоял Дамблдор, не мог сдвинуться с места. Он словно находился под немыслимой толщей мутной воды, когда почувствовал резкую, тяжелую руку Снейпа у себя на плече. Молодой человек, до боли сжимая волшебную палочку в дрожащих пальцах, бежал по винтовой лестнице вслед за деканом. Воздух прорезал дикий победный клич Беллатрисы, разнесшийся жутким эхом по всему существу Драко, и через тонкие перила и просветы между ступенями он увидел знак смерти. Ненавистный черный дым, образующий гигантский кошмарный череп и мерзкую ядовитую змею с глазами ночного демона. Казалось, Хогвартс содрогнулся от безумного раскатистого хохота тетки. Сзади удовлетворенно обнажил вонючие гнилые клыки Сивый, радостно хрюкнула Алекто и хмыкнул ее брат. А внизу их ждал еще десяток «помощников» в черных дымчатых мантиях и в серебряных масках.
— Дело сделано, — Снейп сухо кивнул их предводителю.
Тот разразился высоким холодным смехом и властно махнул рукой остальным Пожирателям.
— Думаю, Орден Феникса уже подоспел. Повеселимся же, друзья!
Сперва Драко не понял, о чем говорит Нотт-старший. Но когда они прошли через пустой темный коридор, и в тусклом свете факелов он увидел поблескивающие стекла круглых очков и пышную каштановую гриву, и при этом Макнейр торжествующе хохотнул, то понял все. Снейп увлек его за угол, откуда было видно всех, не давая сдвинуться ни на дюйм. Через несколько мгновений послышались первые заклятия, и слепящие лучи озарили мрачный коридор с тяжелыми резными сводами. С Гойла-старшего слетела маска и Джинни Уизли, которая пыталась бороться с гигантом-Пожирателем, испуганно охнула и чуть оступилась. Он криво ухмыльнулся, галантно вскинул палочку и замысловатым жестом вскинул ее, очертив в спертом воздухе странную фигуру. Полыхнуло зеленым, и Драко услышал пронзительный крик, перекрывающий шум остальной борьбы:
— Джинни!
На Гойла налетела темная худая фигура, и Пожиратель, тупо моргая маленькими глазками, едва не упал на каменный пол. Заклятие отлетело в потолок, и огромный кусок изысканной лепнины с глухим треском отломился. Драко заметил взметнувшиеся темные волосы, напряженный взгляд, который он не спутает ни с чьим, и дернулся в порыве неконтролируемого ужаса. Мелкая белоснежная пыль заполонила сгустившийся воздух тошнотворным непроницаемым облаком, и через секунду на пол с оглушительным грохотом рухнула часть потолка. Сквозь мутную пелену послышался пронзительный мучительный вопль, болезненный стон и мерзкий хруст. Малфой, крепче сжав волшебную палочку, сделал было шаг, но его плечо тут же оказалось в стальной хватке худой руки Снейпа, которого, казалось, совершенно не трогало происходящее вокруг. Драко с ненавистью впился воспаленным взглядом в пустые черные глаза Снейпа и зашипел:
— Пустите меня!
— Не делайте глупостей, Драко, — почти лениво ответил декан. — Или вы наивно полагаете, что то, что вы собираетесь сделать, останется незамеченным нашими, кхм… коллегами? И вашей многоуважаемой тетушкой в частности?
— Плевать! Отпустите!
— О себе не думаете, так подумайте о вашей матери. Что будет с ней, если вскроется эта история? Не думаю, что Темный Лорд окажется столь милосерден, что позволит ей мирно доживать свой век…
Молодой человек, издав бессильный утробный рык, обернулся и беспомощно всматривался в рассеивающееся пыльное облако. Вокруг непрерывно летали смертоносные ядовито-зеленые вспышки, сыпались жуткие проклятия, запахло кровью и грязью. Поттер, отбиваясь от одного из тех Пожирателей, которые еще не сдернули маску, кого-то искал взглядом. Грейнджер умело размахивала палочкой, посылая десятки заклятий в ухмыляющегося Эйвери, который неумолимо приближал гриффиндорскую всезнайку к стене. К завалу, где находились Уайлд, Уизли и Гойл, ринулся Люпин, яростно раскидывая каменные обломки и поднимая очередные клубы мелкой пыли. Драко пожирал взглядом бывшего профессора, проклиная его за медлительность и чувствуя, как замерло сердце. Молодой человек сдержал облегченный вопль, когда увидел, как растрепанный и поцарапанный Люпин вытаскивает сначала целую и невредимую Уизли, а за ней и помятую, залитую горячей липкой кровью Уайлд. Крики и гул словно стихли, когда Драко, будучи совершенно бессильным и растерянным, наблюдал, как она опирается о локоть Люпина, он что-то быстро ей говорит, а она, яростно мотая головой, достает палочку и запускает Остолбеней в подкрадывающегося Пожирателя. Римус, устало проведя рукой по покрытому серой пылью и сгустками крови лицу, отпустил девушку.
— Береги себя! Обещай мне, Флоренс!
Она улыбнулась лишь уголком губ, стоя в нескольких метрах от Драко и Снейпа.
— Обещаю, Римус, — девушка слабо кивнула напряженному Люпину. — Джинни, уходи к матери! Живее! — последние фразы она прокричала, уворачиваясь от Авады Нотта-старшего.
Дальше все было, как в плотном влажном тумане. Раскатистый визгливый хохот Беллатрисы, клич для сбора верных слуг Темного Лорда, окровавленный пол и стены, ночная дымчатая мгла, тошнотворный запах гнили и свежепролитой крови. Драко увидел старшего Уизли — он лежал на каменном полу, залитый и пропитанный собственной кровью, с разодранным в мясо лицом в окружении своей семьи. Сивый при этом оскалил вонючие, окрашенные в жуткий алый цвет зубы. Напоследок Драко обернулся, окидывая взглядом рыдающую клушу-мать Уизли, смертельно бледную красотку Делакур, остальные рыжие головы, измученную и поцарапанную Грейнджер. И столкнулся взглядом с ее глазами. Полными дикой боли, тоски и презрения. Она скривила иссохшие губы и прикрыла заплаканные глаза. Поттер, обнимающий ее за плечи, привлек ее к себе и стал что-то нашептывать. В последний раз она посмотрела на него — пронзительно, жгуче, колко — и прошептала одними губами единственное:
— Ненавижу.
Драко ринулся прочь, в ночную мглу. Он окончательно сломался. *** Платформа 9 ¾ вокзала Кингс-Кросс была окутана поволокой густого пара, исходящего от ярко-алого с черным паровоза, издающего протяжные звонкие гудки. Тяжелый тошнотворно-теплый воздух был застелен пеленой нещадно хлещущего серого ливня, который плотной стеной падал с низкого тяжелого неба, покрытого грозовыми свинцовыми тучами. Крупные жесткие капли барабанили по коричневатому камню перрона, смывая летнюю пыль и грязь. Всюду мелькали цветные зонтики, обеспокоенные лица родителей, мокрые вопящие кошки с гневно горящими круглыми глазами, огромные чемоданы и балахонистые дождевики. Слышался визг размалеванных девчонок, попавших под безжалостные потоки прохладного мрачного ливня, уханье раздраженных сов, тихие разговоры и хлюпанье ботинок по лужам. С откидной лестницы вагона, цепко держась за тонкие перила, аккуратно спустилась стройная, изящная девушка, сохраняющая безупречную осанку даже удерживая тяжелый чемодан и упитанного пушистого хорька на плече. Она окинула холодным непроницаемым взглядом всю платформу и копошащихся, как муравьи, студентов с родителями, покрепче вцепилась в ручку небольшого бежевого зонта и неспешно стала пробираться через толпящихся учеников к магическому барьеру. Наконец, дойдя до кованой таблички «платформа 9 ¾» на столбе из желтого кирпича, девушка остановилась, обернулась и окинула чутким и полным необъятной печали взглядом перрон, затуманенный серой стеной глухо хлещущего ливня.
— Уайлд, постой!
К Флоренс подбежал, держа над головой дорогущий темный зонт, Блейз Забини. Его красивое благородное лицо с крупными чертами, орлиным носом, умными черными глазами и смуглой кожей цвета молочного мокко выражало крайнюю степень усталости и изможденности, хоть они и были прикрыты маской презрительной бесстрастности. Блейз запахнул полы серебристо-сизого пиджака и сморщился от крупных холодных капель, стекающих по его лбу, подбородку и рукам. Он вплотную приблизился к однокурснице, вяло улыбнувшись, набрал в легкие воздуха, собравшись что-то сказать, но наткнулся на ее до невозможного тоскливый взгляд, затуманенный пустотой, в которой читалась мрачная затравленность. Молодой человек быстро осмотрел ее старый, но довольно элегантный серый плащ с ровным рядом крупных пуговиц, тонкие изысканные руки, скрытые плотными черными перчатками, худое изнуренное лицо и сонного коричневого хорька.