Крошка Флитвик писклявым голоском объяснял тему контрзаклятий, подпрыгивая от возбуждения на своей стопке книг и едва не свалившись оттуда пару раз. Но это не поубавило его пыл. Пара была у гриффиндорцев и когтевранцев, сейчас мечтающих выйти на улицу и как следует насладиться прекрасной погодой. Мысли учеников витали вокруг завтрашнего похода в Хогсмид — все предвкушали радость визита в магическую деревушку.
— Итак, сейчас я разобью вас на пары, дабы вы успели попрактиковаться, — обычно добродушный Флитвик сегодня, казалось, хотел окончательно доконать своих студентов. — Когтевранец и гриффиндорец. Так-так…
Профессор скользнул маленькими светлыми глазками по классу пятнадцатилетних оболтусов, утыкаясь взглядом в журнал и что-то бормоча себе под нос.
— Бут и Браун, Корнер и Патил, Патил и Голдстейн, Аккерли и Грейнджер, Уизли и… — тараторящий до этого момента Флитвик запнулся, — Брокхлерст, Уайлд и Поттер…
Потом коротышка-профессор пропищал еще несколько пар фамилий и хлопнул в ладоши:
— Разбиваемся на пары и начинаем практиковаться! В вашем распоряжении целый час!
По мановению палочки Флитвика парты разъехались и словно впечатались в стены кабинета, оставляя свободным все пространство. Студенты с охами и вздохами начали вставать друг напротив друга, поднимая палочки и бурча. Неудачливый Энтони Голдстейн словил сочувствующий, с искорками ехидства и издевки взгляд Флоренс Уайлд, которая незаметно кивнула в сторону Грейнджер. Видимо, староста Когтеврана сегодня пребывала в великолепном расположении духа, раз обратила внимание на кого-то, кроме Лавгуд, Малфоя или гриффиндорской заучки, с которой у девушки складывались довольно странные отношения, нечто среднее между приятельством и неприязнью. Голдстейн состроил непонимающую рожицу, которой неумело прикрыл разочарование и досаду. Девушка с лукавым огоньком в сияющих карих глазах повела темной бровью и повернулась к своему напарнику. На ее пухлых темно-розовых губах мелькала едва заметная тень улыбки. Гарри чуть опешил, но взял себя в руки.
— Начинай, Поттер, — а Гарри раньше и не замечал, какой у нее приятный мелодичный голос. — Начинай атаку!
— Если ты так хочешь… — юноша нерешительно потоптался на месте, но под ее взглядом все же поднял волшебную палочку.
Гарри выписал в воздухе странную фигуру и пробормотал какое-то заклинание. Волосы Флоренс, забранные в красивый изящный пучок цвета темного горького шоколада, отливающий золотом в свете солнечного луча, распушились и стали походить на воронье гнездо. Даже круче, чем у Гермионы. Гриффиндорец виновато потупился, а девушка осторожно потрогала свой «взрыв на макаронной фабрике» и сдержала ухмылку.
— Прекрасно, Поттер. У тебя есть фантазия, — с этими словами она взмахнула палочкой, что-то шепнув себе под нос, и ее прическа вернулась в прежнее состояние.
— Великолепно, мисс Уайлд! — Флитвик восторженно запищал, глядя на разыгравшуюся сцену. — Пять очков Когтеврану!
Гермиона Грейнджер гневно сверкнула глазами в сторону друга и своей соседки по парте на Рунах. Она все никак не могла дождаться, пока неторопливый Аккерли выберет какое-нибудь заклятие. А остальные пока мучились, пытаясь наслать друг на друга хоть самое простенькое проклятие. Видно, хорошая погода отрицательно действовала на работоспособность учеников. Тем временем Флоренс Уайлд чуть сощурила свои большие глаза, взирая на растерявшегося Поттера, который стоял столбом и часто моргал. Она грациозно подняла палочку — молодой человек обратил внимание на кисти рук красивой, изысканной формы с длинными худыми пальцами — и быстро взмахнула ею. До Гарри долетел обрывок «…симус». И в этот момент у молодого человека с невероятной скоростью стали увеличиваться передние зубы. Секунд через десять они уже достигли подбородка, Флоренс сделала непонятное движение волшебной палочкой, и рост зубов внезапно прекратился. На них обернулся Майкл Корнер, смазливое лицо которого покрывали огромные гнойные фурункулы, и весьма довольная собой Парвати Патил, Гермиона, взлетевшая над землей футов на пять (Аккерли все-таки выбрал заклинание) и остальные студенты. В классе раздались смешки.
— Ты похож на бобра, Поттер! — весело выкрикнул Терри Бут, увеличивший Лаванде Браун ее хорошенький маленький носик до орлиных размеров, и та едва не рыдала.
— Уфнаю Фалфоефский поферк, — отчаянно прошепелявил Гарри, дергающий себя за длиннющие резцы.
— Поттер, я прекрасно понимаю все, что ты тут бубнишь, — с нотками веселья в спокойном голосе произнесла Флоренс, складывая руки на груди. Гриффиндорец тяжко вздохнул и, насупившись, умолк.
Он вспомнил, как в прошлом году во время ссоры Малфой запустил в него Дантисимус, правда, заклятие отрикошетило в Гермиону, и благодаря этому она уменьшила у мадам Помфри свои немного крупные зубы до идеального размера. Так что это был такой «Малфоевский автограф» — слизеринский хорек потом неоднократно применял это заклинание к тем, кто ему не нравился. Прозвенел звонок, и студенты, успев вернуть себе первоначальный облик, хохочущей и шумной толпой высыпали из класса. Флоренс кинулась собирать сумку, а Гарри, растерянно оставаясь на месте, обиженно поглядывал на однокурсницу, не обращающую на него ни малейшего внимания. Флитвик со звонком тоже куда-то испарился, и они остались вдвоем.
— Флофенс! — девушка повернулась, уголки ее губ чуть подрагивали. — Повавуфта, сними ваклятие! Я не внаю, фак[1]!
Флоренс со вздохом подошла к Гарри почти вплотную, мягким взглядом рассматривая его лицо. Молодой человек забыл, как дышать, почувствовав ее аромат. Это было невероятно. Она что-то шепнула, и юноша через несколько секунд с облегчением смог захлопнуть рот. В глазах девушки на мгновение мелькнула какая-то непонятная искорка, придавшая ее глазам странное выражение. Не холодное и безразличное, не насмешливое, не добродушное, не раздраженное, а такое, от которого сердце Гарри сделало тройной кульбит. Он начал чувствовать, как жар приливает к щекам, а внутри что-то сдавливает грудную клетку.
— Поттер, советую заняться контрзаклятиями. Они тебе пригодятся, — в красивом голосе послышалась доброжелательная насмешка.
Солнечный луч скользнул по ее лицу, подчеркивая нездоровый цвет и болезненные круги под глазами. И Флоренс невесомо коснулась пальцами его плеча. Не так, как Малфой касался ее тогда в Большом зале, а как-то с опаской, будто прощупывая почву. И улыбнулась лучистыми глазами.
— Уайлд, ты собираешься идти на обед, или ты опять все пропустишь и мне придется силком тащить тебя на кухню?
В дверном проеме показалась белобрысая голова гаденыша Малфоя, и Гарри вновь ощутил желание взвыть, как оборотень в полнолуние. Надо ведь умудриться так испортить момент! Красивое лицо Малфоя исказила гримаса озабоченности, а потом она сменилась на яростное выражение.
— О-о-о, По-о-отте-ер! — по старой памяти стал противно протягивать гласные хорек, мягко подкрадываясь к Флоренс со спины и беря ее сумку. Тонкие бледные губы скривились в неприязненной ухмылке. — Неужто…
— Пошли, Малфой, — отрезала девушка. — Ты, кажется, собирался отвести меня на обед, так веди!
Слизеринец оскорбленно приоткрыл рот и тут же закрыл его, презрительно прищурил серые глаза и осторожно, почти невесомо дотронулся до локтя когтевранки, ненавязчиво подталкивая ее к выходу. И старосты вышли, не оборачиваясь на Поттера. Последний вцепился пальцами в непослушные смольно-черные вихры волос, пытаясь привести мысли в порядок. В голове творилась какая-то белиберда. *** В том месте, где Черное озеро измельчало и воды в нем было максимум по колено, на берегу росли огромные ивы. Не такие огромные, как Гремучая, но стволы их могли обхватить только три Крэбба или Гойла. Желтеющая листва деревьев приятно шелестела, от порывов ветерка падая на гладь воды или траву. Солнечный свет причудливым ажуром проникал через переплетения ветвей на траву и шерстяной плед в коричнево-зеленую клетку, расстеленный на земле. Прислоняясь спиной к шероховатому, неровному стволу ивы, на пледе сидела в позе лотоса Флоренс Уайлд, одетая в прямые синие джинсы и кашемировый песочно-бежевый джемпер с горлом, с наслаждением подставляя лицо последнему в этом году солнечному теплу. В руках она держала чашку душистого горячего шоколада, от него красивыми завитками поднимался пар. Рядом с девушкой примостился, полулежа на боку, Драко Малфой. Он, подпирая щеку рукой, внимательно рассматривал Флоренс, прикрывшую глаза. Ее изысканный профиль: высокий благородный лоб, прямой длинный нос, слегка припухлые губы, напоминающие лепестки прекрасных роз, подбородок, как у греческих статуй. На впалые щеки падала тень, а мягко очерченные скулы слегка сияли на солнце. Темные пышные волосы, красиво переливающиеся и похожие на шелк, были распущены и свободно рассыпались легкими волнами по плечам и груди девушки. Совершенство. Она отставила чашку с шоколадом в сторону и небрежно положила красивую руку почти рядом с локтем Драко, не открывая глаз. Юноша заметил мимолетную нежную улыбку, тронувшую губы Флоренс, и лучистые складочки под глазами от этой самой улыбки. Вновь дуновение ветерка. От него пряди волос когтевранки чуть колыхнулись, и до обоняния Драко донесся тот самый головокружительный аромат карамели, апельсина и… Но сегодня больше карамели. Такой уютной, сладкой, душистой. Молодой человек глубоко и рвано вздохнул.