— Флер позаботится о ней, — мягко сказал Билл, чуть сжав плечо Гарри, которого начала колотить крупная дрожь. — А вам нужно отмыться и поспать. После все расскажете.
— Но!..
— Все после! — строго перебил Рона брат, махнув рукой на высокую светлую дверь, ведущую в ванную.
А внизу Флер гремела десятками флаконов и склянок со всевозможными зельями, бормотала сложные медицинские заклинания, окутывая тело Флоренс серебристой дымкой. Через четверть часа из впалой груди девушки вылетел едва различимый болезненный стон. Миссис Уизли бросила мужу усталый взгляд, в котором явственно читалось невероятное облегчение. *** Полупрозрачные лучи солнца, окутывающие небольшую спальню золотисто-жемчужной вуалью, пробивались через кружевную тюль и легкие насыщенно-лазурные шторы, подхваченные атласными лентами. На узенькой, но теплой и уютной постели, на паре пышных пуховых подушек лежала невероятно изможденная и худая девушка с неестественно бледным, словно вылепленным из воска, лицом. Темные волосы, изрядно поредевшие, но чистые и причесанные, мягкими волнами лежали на накрахмаленном бледно-голубом одеяле. Бескровные губы, покрытые засохшими кровавыми корочками, были плотно сжаты в узкую жесткую линию, отчего все черты, и без того холодные и острые, стали суровыми. Светло-карие глаза, выцветшие и тусклые, были прикрыты темными веками, исчерченными сеточкой фиолетовых вен. Кое-где виднелись полузажившие ссадины, уже желтеющие синяки и белые рубцы. В облике Флоренс Уайлд красивой, по сути, девушки, жутким призраком витала нестерпимая боль и… обреченность. Или принятие случившегося, сухое и словно скрытое хрустящей, промороженной коркой льда. Она сама казалась сделанной изо льда. Бессмысленный взгляд был направлен в ярко-бирюзовое небо, виднеющееся в распахнутом окне. Остро пахло солью, свежей травой и дикими маками, которые так прекрасно алеют в расщелинах серых камней, обрызганных белоснежной пеной. Резко кричали чайки, их крылья, поблескивающие серебром, звонко хлопали, рассекая теплый солнечный воздух. Красиво. Она не услышала, как тихонько отворилась дверь. А может и услышала, но продолжила почти отчаянно вглядываться в небо. Она не верила в Бога. Или считала так. Но, вопреки всему, Флоренс знала, что есть кто-то, кто видит ее. Может, просто равнодушно смотрит, а может, просто чего-то ждет. Однажды, после очередной бурной ночки в плесневелом подвале, кишащем крысами и вшами, после сухой корки хлеба и тухлой воды, она закричала. Почему Ты оставил меня?! Вопль истерзанной души глухо отразился от бесчувственных сырых стен и растворился в вонючем густом воздухе. А на следующий день ее забрали из того ада. И она попала сюда. Тот день она помнит плохо, все как в тумане. Отчетливо врезались в память только льдистые серые глаза, безумный хохот Беллатрисы и теплые руки Гарри Поттера.
— Ты не спишь?
Голос у Гарри тихий, мягкий, пропитанный заботой и беспокойством. Он неловко мнется на пороге, не решаясь войти.
— Нет.
А у нее — холодный, острый, как лезвие кинжала. И едва уловимо дрожащий. Неясно от чего — то ли от непролитых слез, то ли от боли в груди. Гарри не дождался чего-то еще. Бесшумно ступил на молочный пушистый ковер, в два шага дошел до кровати. В животе скрутился тошнотворно-болезненный узел, когда юноша посмотрел на Флоренс. Она не поворачивала головы. Невесомое касание теплых загрубелых пальцев, скользнувших по тонкой бархатистой коже. И дикий, животный ужас в карих глазах. Девушка нервно дернулась и инстинктивно вжалась в прохладную стену, продолжая смотреть на Гарри с жутким, нечеловеческим выражением страха. Молодой человек растерянно отодвинулся, неловко поправляя очки.
— Прости, прости, пожалуйста… — тихо забормотал Гарри, не зная, куда деть онемевшие руки.
— Не трогай меня. Пожалуйста, — мягче добавила Флоренс, вновь опираясь спиной на подушки. — Что ты хотел?
— Ты уже три дня лежишь… Хотел узнать, лучше ли тебе?
Она отвела застекленевший взгляд.
— Да. Спасибо Флер за ее заботу. И вам спасибо.
Гарри чувствовал, что нужно уйти. Но не мог переступить через себя, хотел еще хоть несколько мгновений посмотреть на нее, на ее пусть измученное, но не менее красивое лицо.
— Ты не хочешь рассказать, что случилось… там?
В ее глазах мелькнула странная смесь ужаса и злобы. Губы скривились, а на тонких руках вздулись жилы.
— Нет. Никогда. Зачем ты пришел? — голос сорвался на визг, в нем задребезжали слезы. — Зачем?! Чтобы мучить меня? Хочешь добить? Уйди, уйди!!!
По впалым щекам безостановочно покатились горячие слезы, истеричные хрипы вырывались из пересохшего рта, а длинные пальцы нервно задрожали, оставляя на смертельно бледном лице ярко-красные следы. На крики прибежала Флер, метнула Гарри раздраженный взгляд и бросилась ласково щебетать над рыдающей девушкой. Ее теплые мягкие руки едва ощутимо порхали по содрогающейся спине Флоренс. Надрывно вскрикнула чайка. Свежий бриз овеял девушек своей мягкой, влажной прохладой, а легкий ветер, причудливо переплетаясь с солнечным светом, зарылся в их волосы. Комментарий к Chapter
XXX
Тада-да-дам!!! Да, товарищи читатели, мне сделали ноутбук и я снова в полной боевой готовности. Глава маленькая, но из нее понятно, что все живы, но не совсем здоровы. Не знаю, что еще сказать. Ну, разумеется, Автор безумно соскучился по своим обожаемым читателям, крепко их обнимает и желает всем хорошего прочтения!
====== Chapter XXXI ======
Поистине жутко смотреть на то, как рушится твой дом. Невозможно видеть, как погибает твоя семья. Хочется забиться в какую-нибудь пыльную щель, как таракан, и завыть от боли. Но нельзя. Нужно хладнокровно наблюдать за оглушительными взрывами, как разлетаются во все стороны вековые стены, как раскалываются камни и с грохотом падают на землю и на людей. Нужно бежать дальше. Нельзя обращать внимание на то, как над головой, в густо-черном зловещем небе крошится, с льдистым хрустом трескается, как хрустальный шар, защитный купол. Сквозь ватный гул в ушах просачиваются страшные вопли, немыслимые проклятья и торжествующие победные кличи. Мелькают черные мантии Пожирателей, их серебряные маски отливают холодным блеском, в них отражаются смертельные ядовито-зеленые вспышки. Слева прозвенел вопль какого-то несчастного ребенка, извивающегося под сверкающим кроваво-алым лучом, и после ленивого «Авада Кедавра» стих бедный первокурсник.
Флоренс застыла, не в силах отвести взора от застекленевших, испуганных глазенок мальчишки, беспомощно раскинувшего руки на холодном, залитом кровью полу. Он никогда уже не встанет, не кинется навстречу маме, встречающей его с поезда, не будет хохотать со своими друзьями и жевать магические сладости. Ее кто-то толкнул в плечо, и девушка очнулась, вспомнила о том, что вокруг в самом разгаре смертельная бойня. Внутри противно, мерзко саднило от невозможности повернуть время вспять, вернуть этого ни в чем неповинного ребенка, который за всю свою короткую жизнь не успел сделать ничего плохого и ничего хорошего. Но нужно было двигаться дальше. На щеке зияла рана, которую болезненно жгло, руки были истерзаны до мяса из-за постоянно падающих камней и стеклянных осколков витражей. Она не чувствовала, как расталкивает дуэлянтов, на автомате отбивалась от нападающих Пожирателей, не ощущала металлического, тошнотворного запаха крови и боли. Ей нужно было найти Гарри. И пробраться к Уизли, к неопытной Джинни, которой наверняка требовалась помощь. Вот очередной поворот, в засасывающей мгле которого сверкают и искрятся цветные вспышки. Каменные своды шатаются, сыпется мраморная крошка из-за желтых и зеленых лучей, которые рикошетят о мраморную лепнину на стенах и залитый чем-то липким потолок. В слепящем свете, прореживающем тьму, Флоренс различила две рыжие макушки, и из горла вылетел облегченный вздох. Фред и Перси плечом к плечу сражались с Руквудом, раненым, уже без маски и разъяренным до крайней степени. Он с диким ревом кидался на Уизли, метал направо и налево смертельные заклинания, заставляя Фреда и Перси уворачиваться и подпрыгивать с ловкостью профессиональных эквилибристов. Девушка собралась сорваться с места и, движимая жаждой мести, заставить Руквуда пережить всю боль, весь ужас, который пережила она. Ведь и он заявлялся в сырой вонючий подвал, с животным оскалом истязая безвольное тело. Но словила пронзительный взгляд Фреда, ярко-голубой, жесткий. И остановилась, выжидая. Через мгновение произошло что-то странное и страшное. Руквуд нелепо взмахнул руками, и ярко-синий луч из его палочки впился в потолок, сверкающий свет с треском просочился через камни и поднял тучу пыли. Время словно застыло. Кусок свода, хрустнув, безумно медленно стал падать на пол. Флоренс, задохнувшись от каменной крошки, испустила беззвучный вопль и бросилась вперед. Перси, смахнув с носа свои неизменные совиные очки, в мгновение ока отбежал в коридор. Девушка, со всей накопившейся ненавистью ударив Руквуда хрупкой рукой и кинув его на ледяные камни, через секунду оттолкнула Фреда. Вцепившись друг в друга, они съежились в углу и с ужасом смотрели, как гигантский кусок каменной кладки, смешавшись со стеклянными брызгами, грохнулся прямо на Руквуда, похоронив его под собой навсегда. Клубы пыли вздымались в вязкий воздух, попадая в легкие, оставаясь темной коркой на лицах и пересохших губах, залепляя глаза. сквозь вибрирующий гул раздался вопросительный крик Перси, и Фред в ответ промычал что-то утвердительное. Флоренс зажмурилась до боли, так, что по пыльным, обгорелым щекам покатились одинокие слезинки. Уизли, шумно вздохнув, заключил девушку в крепкие братские объятия и рвано выдохнул: