— Пообещай мне кое-что.
Гарри чуть удивленно опустил глаза на ее спокойное, умиротворенное лицо. Она смотрела куда-то вдаль, так безмятежно и мягко, что молодой человек чуть улыбнулся.
— Все, что только попросишь.
— Заканчивай быть героем, который вечно мчится спасать мир. Будь просто Гарри Поттером, просто Гарри. Таким, какой ты есть.
Просто Гарри улыбнулся и крепче прижал к себе Флоренс. Он совсем размяк от тепла ее бархатистых рук, от волнующей кровь радости в карих глазах и нежности тихого голоса. Высоко-высоко в небе звонко кричали жаворонки, купаясь в ласковых перламутрово-лимонных лучах солнца. Оно, такое чистое, глубокое и ясное, обнимало своими шелковыми просторами Гарри Флоренс, окутывало их кристальной голубизной и верило вместе с ними в светлую вечность. Над молодыми людьми шумно захлопали чьи-то крылья. Их взоры одновременно вскинулись ввысь. Улыбки расцвели на молодых лицах, когда они увидели пару необыкновенно белоснежных голубей, воркующих на уцелевшей мраморной балясине. Птицы ласково смотрели на Гарри и Флоренс, сверкая ослепительной белизной в бескрайней небесной лазури.
— Ну вот и наше с тобой время пришло, — молодой человек улыбнулся, с безграничной теплотой глядя на Флоренс.
— Небо выбрало нас, — она тоже улыбнулась.
Комментарий к Chapter
XXXI
Вы соскучились? Я – очень!💐💐💐💐🌺🌺💕
====== Chapter XXXII ======
Середина мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года выдалась удивительно теплой, но дождливой. Лондон утопал в сверкающих потоках весенней грозы, которая весело гремела в акварельном небе, затянутом полупрозрачными хмурыми тучками. Перламутровые блики играли в оконных стеклах, солнечные зайчики плясали на мокрых стенах домов, искрящиеся капли, дрожа, падали с пышно цветущих магнолий и впитывались в рыхлую влажную почву. В сочной изумрудной траве яркими огоньками желтели одуванчики, в аккуратных палисадниках частных домиков распускались яркие тюльпаны и хрупкие нарциссы, в тени раскидистых деревьев скромно доцветали пурпурные и белые крокусы. По асфальту, по которому текли самые настоящие реки, пробегали редкие прохожие под разноцветными зонтами, торопясь скорее добраться до дома, хорошенько просушиться и выпить горячего душистого чая. И вот одна из таких пешеходов, девушка под небольшим бежевым зонтом, торопливо шагала по тротуару, борясь с влажным ветром, напоенном дождливой свежестью, и внимательно скользила взглядом по номерам домов. Наконец, она остановилась у невысокой деревянной калитки, увитой пышным фиолетовым клематисом, что-то прошептала и, скрипнув дверцей, исчезла в густой зелени крошечного садика.
Флоренс, отфыркиваясь и промаргиваясь, коротко постучала в дверь, выкрашенную уже облупившейся светло-серой краской. Девушка повернула голову, коротко осматривая несколько запущенных клумб с пионами и желтыми тюльпанами, утопавшими в зарослях лебеды, клевера и кучи других сорняков. Пышно цвели тонкие вишни, в сливочно-розоватых облаках ветвистой груши прятались нахохленные воробьи, похожие на надутые пушистые шарики. Забор оплетают мощные ветки ярко-зеленого плюща, за оградой шелестят листвой пара старинных кленов. Тихо, довольно мило, но как-то неухоженно. В этот момент перед девушкой распахнулась дверь, и с порога ей приветливо улыбнулся Гарри Поттер. В каком-то нелепом домашнем костюме, бледный, с взлохмаченными черными волосами и лучащимися добром глазами.
— Привет, ты что-то долго. Я благополучно успел сжечь неплохой вишневый кекс, поэтому к чаю только ванильные сухари, — он помог Флоренс стащить насквозь мокрый плащ, пристально вглядываясь в ее тонкое, подернутое тенью темной печали лицо.
Она в ответ едва заметно усмехнулась, облегченно скинув хлюпающие туфли и высушив их вместе с зонтом ускоренным заклинанием. Гарри любезно выделил ей теплые шерстяные тапочки, в которых ноги утопали, как в теплом песке. Флоренс шмыгнула и последовала за Поттером на кухню, попутно успев отметить, что изнутри дом не привлекательнее, чем снаружи: захламленный, пыльный и какой-то серый. Кухня оказалась не лучше. Полупустая, пропахшая газом и горелым тестом, окутанная паром от противно свистящего чайника, она не вселяла спокойствия и уюта. Флоренс осторожно присела на скрипящую табуретку, глядя, как Гарри торопливо разливает чай по чашкам со сколами на краях. В раковине гордо высилась гора грязной посуды, а в сковородке самого жуткого вида неприглядно лежали холодные и бледноватые куриные ножки. Молодой человек, словно кожей ощущая реакцию Флоренс на его новое жилище, вел себя крайне нервно и суетливо, то и дело норовя разбить блюдце или порезаться ножом.
— По правде говоря, мне тут тоже не очень-то нравится… — молодой человек поставил перед девушкой кружку с травяным чаем и вазочку с сухарями, сам же, тяжко вздохнув, уселся на соседнюю табуретку. — Но мне понравился район, а лучших вариантов тут не было.
— Все нормально, не парься, — Флоренс подозрительно понюхала странную на вид жидкость, именуемую чаем, но все же сделала глоток и даже не поморщилась. — Тут не настолько плохо. Конечно, бывает и лучше, но… Ладно, неважно, — девушка осеклась и, не обращая внимание на виноватый и досадливый взгляд Гарри, принялась грызть сухари, которые с блестящим успехом могли соревноваться по своим вкусовым качествам с фирменными кексами Хагрида.
— Миссис Фелпс сказала, что я могу обустраивать тут все, как захочу, — пожал плечами Гарри. — Поэтому думаю, что через неделю-другую начну приводить тут все в порядок.
Флоренс скупо улыбнулась и отвернулась к прикрытому окну, в которое пускала ветки старая яблоня, и ее сладковатый запах смешивался с пылью этого дома. Поттер снял этот дом полторы недели назад, через три дня после того, как все закончилось. Оставаться в доме на Гриммо ему было слишком тяжело, а к Уизли, какими бы замечательными и чудесными они не были, Гарри идти не хотел. Хотя бы потому, что ему требовались тишина и покой, а в дом Уизли они придут только вместе с Апокалипсисом. И то, не факт. Но глодало Флоренс не это. И к Гарри, которого она самым тщательным образом избегала все время после победы, она пришла не просто так. Сегодняшний «Пророк» вынудил ее зажмурить глаза, оторваться от бесконечных справочников по медицинской травологии, забыть про то, что пора искать квартиру, куда нужно съезжать из приюта уже через неделю. Она знала, что больше пойти ей не к кому.
— Фло-ренс… Все нормально? — Гарри полминуты осторожно тряс ее за плечо, с беспокойством вглядываясь в жесткие линии ее лица. Она тут же неестественно улыбнулась, пустым и холодным взглядом пронзив все нутро молодого человека.
— Да, все в норме, — она вежливо сбросила его теплую ладонь и выпрямилась. Мокрые волосы рассыпались по плечам, намочив серый мохеровый свитер и шейный темно-синий платок, скрывающий следы недавних кошмаров. В горле застрял сухой ком, а в висках словно стучали два противных назойливых молоточка. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Ужасно.
— Я хотел сказать… — Поттер неловко запнулся и поправил съехавшие на нос очки, искоса смотря на напряженное и безразличное лицо Флоренс. — Может, ты поможешь мне с обустройством?..
Она подняла на него до странности пронзительный, заледеневший взгляд. Она все поняла, нутром почувствовала суть его предложения. Девушка рвано вздохнула, тяжело нахмурившись и посмотрев куда-то в пустоту справа. Ее мучила совесть, ее глодали сомнения, разъедающие душу переживания и бесконечный лабиринт ночных кошмаров. И тут еще это.
— Слушай, Гарри, — Флоренс выглядела такой разбитой, что у юноши болезненно сжалось сердце. — Если хочешь быть счастливым, то не пытайся связать со мной свою жизнь. Я самый худший вариант, который только можно придумать. Я не сделаю тебя счастливым, не смогу быть такой же… открытой и искренней, как ты. Ты пожалеешь о своем выборе, пусть не сразу, но пожалеешь, — она медленно задыхалась, к глотке подкрадывался горький душащий ком, истерика грозила захлестнуть все хрупкое и измученное существо Флоренс Уайлд. Ее бледные холодные руки пробила нервная дрожь, а внутри что-то с хрустом ломалось.
Гарри стремительно опустился на колени рядом с ее скрипучей табуреткой, обхватил сухой теплой ладонью длинные пальцы и невесомо прижал к губам, преданно и чутко всматриваясь в ее влажные карие глаза, покрытые мутной пеленой отчаяния. Такая красивая. Даже сейчас. На грани срыва, холодная, готовая кинуться с головой в недра Ада, поломанная и истеричная. По-прежнему самая-самая.