Жаки и Маргерит смотрят на это назначение скорее положительно. Сразу же получить должность на предподготовительных курсах довольно лестно. Женетты оказываются приятными компаньонами и уже начинают хлопотать об их обустройстве. Главное же – Ле-Ман находится всего лишь в 200 километрах от Парижа: Маргерит, которая рассчитывает возобновить свои занятия этнологией, сможет без особых проблем два или три раза в неделю выезжать в столицу.
Но внезапно появляется вроде бы более манящая возможность. 16 июля, на следующий день после своего двадцать девятого дня рождения, Деррида получает письмо от Луи Альтюссера, а также письмо от Жана Ипполита. Альтюссер рад передать ему «крайне обнадеживающую новость»: после месяца сложных переговоров Ипполит выдвинул кандидатуру Деррида на должность старшего преподавателя общей философии, которая будет создана в Сорбонне. Согласие профессорского собрания было в конечном счете получено. Теперь все зависит от Этьена Сурио, декана философского факультета, а также самого министра. Ипполит, хотя и не скрывает своего оптимизма, советует, пока не пришло подтверждение, не прекращать хлопоты по поводу места в среднем учебном заведении, чтобы быть готовым к любым осложнениям[228]. Но все идет хорошо: меньше чем через неделю Сурио официально предлагает Деррида стать в Сорбонне «руководителем практических занятий для агрегации»: «Хотите ли вы занять эту должность? Если да, будем считать дело решенным»[229]. Деррида спешит принять предложение, как раз накануне отъезда в замок Серизи-ля-Саль. Участие в конференции «Генезис и структура» как нельзя более кстати: оно должно дать ему возможность завязать отношения со средой, которую он в силу обстоятельств на три года почти полностью потерял из виду.
«Диалоги», которые проходят с 25 июля по 3 августа 1959 года, модерировались Морисом де Гандийаком, Люсьеном Гольдманом и Жаном Пиаже. В них принимают участие многие видные деятели тогдашних интеллектуальных дискуссий, в том числе Эрнст Блох и Жан Туссен Дезанти, а также кое-кто из «молодежи», например Жан-Пьер Вернан и Жан-Поль Арон. У Деррида надолго сохранится воспоминание об этой 10-дневной конференции, первой из длинной череды:
Я водил маленький «ситроен», на котором в следующие дни вывозил на прогулку и на нормандские обеды, сдобренные белым вином, таких знаменитостей, как Жан Пиаже, Дезанти, отец Бретон (два последних стали потом большими друзьями), венгерских психоаналитиков Николя Абрахама и Марию Торок, которых я встретил там впервые и которые прокладывали в науке свой собственный путь между психоанализом и феноменологией. Присутствие Эрнста Блоха, с творчеством которого я тогда еще не был знаком, во многих отношениях олицетворяло собой «переход границы», тем более заметный в Европе того времени, что в дискуссиях стараниями Гольдмана то и дело всплывали ссылки на Маркса[230].
Название «Генезис и структура», которое отсылало к книге Жана Ипполита «Генезис и структура „Феноменологии духа“ Гегеля», используется в этом случае в качестве самостоятельного выражения, не требующего никакого дополнения. В обсуждении докладов, которые были междисциплинарными уже в те времена, когда самого термина еще не было, участники конференции от анализа бюрократии переходят к анализу биологии и математики, к мифу о расах у Гесиода, а от лингвистики – к религиозным идеологиям. «Для подобной работы, непосредственной и в то же время энциклопедической, в университете никогда бы не нашлось места».
Для Деррида конференция становится настоящим боевым крещением. Хотя среди участников он один из самых молодых и пока еще ничего не опубликовал, он принимает участие во многих обсуждениях, сопутствующих «Диалогам». Именно он после доклада Жана Пиаже инициирует довольно жаркий спор:
230
Derrida J. Le modèle philosophique d’une «contre-institution» // Un siècle de rencontre intellectuelles: Pontigny, Gerisy. R: IMЕС, 2005. P. 257.