Что я видел, хотите вы знать? Людские муравейники и рядом совершеннейшую пустоту. Мавзолеи, города и базары, потом опять только глина, только песок, петляющие колеи вместо дорог, хлопковые поля, советские заводы, запустение, потемкинские деревни, полное средневековье, суперсовременные урбанистические пейзажи, песок, еще раз песок, исчезающие в песках реки, тонущие в них арыки, сады. Конечно, знаменитых старых садов, разбитых Тамерланом и воспетых персидскими поэтами, уже нет, но те, которые сохранились в городах и кишлаках, а особенно в оазисах, тоже стоят того, чтоб их помнить всю жизнь.
В общем, за Каспием, если не лететь на самолете прямиком в столицы тамошних вымороченных государств, совсем другая планета.
– Ты же был еще и в Иране? – сказал мне уже набравшийся коньяка Игорь. – Иран – это куда интересней, чем бывшая советская Азия.
– Ну, – замялся я. – Вряд ли. В Персии мы только сказку видим, сразу возникает песня о княжне, потом тень Хлебникова, если кто понимает, – и тут я посмотрел на Игоря с усмешкой. Про то, как Хлебников бродил по Гиляну, он явно не знал, но не подал виду.
– А в современном Иране что я мог так уж окончательно разобрать за три дня? Курорт Решт, большой город Тегеран, дешевый бензин, новые дороги, прекрасный Каспий, очень много молодых лиц, девушки в хиджабах, муллы… Ты и сам все это знаешь, можешь себе представить. В общем, по большинству позиций Иран полностью оправдал мои ожидания. А вот что удивило… – тут до меня дошел кальян, я сделал большой глоток дыма и хотел рассказать им о странном и совсем непривычном эротизме, который я явственно ощутил, прогуливаясь по Вали-Аср, самой длинной улице иранской столицы. Но Игорь не дал мне закончить фразу.
– Слушай, – спросил он с нажимом, – а зачем ты вообще туда ездил? Я представляю, кругосветка, ну, во-первых, сам факт, чисто по-мужски, почти год в седле, шесть континентов, очень круто. А здесь советская полуколония-полупровинция, нынешние царьки и одна победившая исламская революция. Понятно, история там, туризм, Бухара, Самарканд, вода, песок. Но ты на байке, рассекающий эти пространства, что ты кому хотел доказать? Что ты там понял?
Я, честно говоря, вообще не ожидал такого поворота в разговоре. То ли это был наезд, то ли вопрос, ответ на который было важно услышать самому Игорю, но сразу ему, так, сходу, мне сказать было нечего. Ну и ладно, вызов принят, а мы проехали. Да и свои мозги никому не пересадишь.
И я перевел разговор на всю ту же старую песню, рассказал про то, про что они всегда любили слушать – про кинооператора Каюмова и гробницу Тимура, как началась война, как исчезли три старика, которые показывали Каюмову знаменитую персидскую книгу, и никто их с тех пор ни разу не видел. Они все это слышали от меня уже раза два-три, причем первый раз – еще до поездки, но всегда – на мое удивление – загорались, как дети. Тайна, что ли, привлекает, или вникать в захватывающую историю, когда ты ее уже знаешь, в чем-то даже интересней, чем услышать ее первый раз? Можно предвкушать любимый сюжетный поворот и заранее им наслаждаться.
– Что, Сталин прямо так и приказал, вернуть Хромого обратно в гроб?
– Да, прямо так и приказал.
– И поэтому немцы не взяли Москву, а мы выиграли Сталинград?
– Бог им всем судья, Сталину, Жукову, Тимуру. Может быть, и поэтому.
Наверно, в этот момент я показался себе слишком серьезным. Сам Тамерлан просто отшутился бы на моем месте. Высмеял же он османского султана Баязида во время турецкого похода. На знаменах Тимура было три кольца, которые символизировали землю, огонь и воду, прошлое, настоящее и будущее. Баязид, глядя на это знамя, воскликнул: «Какая наглость думать, что тебе принадлежит весь мир!».
Тимур усмехнулся и ответил: «Еще большая наглость думать, что тебе принадлежит луна!».
– Почему Луна? – спросила девушка Лика.
Наивность, достойная лучшего применения. Я посоветовал ей изучить в айфоне турецкий флаг.
Еще я им поведал, что Тамерлан был скорей рыжим, а не черноволосым, носил длинные волосы, усы и острую бороду, а в свои почти семьдесят тянул максимум на пятьдесят. К тому же умер он не от старости, а от случайной болезни во время китайского похода.
– Да, хорошо мужику провести жизнь в седле, в постоянных сражениях. Ничем не хуже, чем в спортзале, – удовлетворенно сказал Вадим, посасывая кальян. Миша с Ипполитом с радостно согласились
Здесь не о чем было спорить. Никто и не спорил. Единственным, кто мог бы возразить, был, конечно, Игорь. Он обожал возражать и терпеть не мог спортзал. Но на сей раз Игорь умиротворенно похрапывал в кресле. Надо было мужика домой отправлять.