– Я о том и говорю, – поддержала меня Харуё, – и в карте лабиринта это место так называется. – Она вытащила схему подземелья и показала на ней название «Нос Тэнгу».
Кроме того, в карте значились: «Обезьянье кресло» и «Эхо на перепутье». И, как на моей бумаге, рядом со схемой помещались три стиха.
Пройдя один ри по устланной листьями конопли дорожке, выйдешь к камню, который наречен названием Обезьянье кресло.
Дойдя до Носа Тэнгу, сделай передышку и внимательно прислушайся к Эху на перепутье.
Есть шесть дорог, одна из которых – дорога дьявола, за ней – дорога Будды. Прислушайся к Эху на том перепутье и сохрани звучание его в душе своей.
– Вот оно что! Получается, первым пунктом в подземном лабиринте обозначено «Обезьянье кресло»? – удивленно спросил я.
– По всей вероятности, именно так. А «Нос Тэнгу» – второй пункт. А где-то недалеко отсюда, должно быть, находится «Эхо на перепутье», – высказала свое предположение Харуё.
– Как понимать эту фразу: «Внимательно прислушайся к Эху на перепутье»? – включилась в разговор Норико.
– Сама не очень понимаю, – ответила Харуё и предположила: – Тут написано еще: «Дойдя до Носа Тэнгу, сделай передышку…» То есть если в этом месте остановиться и прислушаться, то различишь какие-то звуки.
Внезапно Харуё подняла руку:
– Т-с! Тихо!.. Слышите? Что это? Мы с Норико затаили дыхание.
– Сестра, ты что-то слышишь? – спросил я.
– Мне почудился крик, очень необычный, – ответила Харуё и рукой прикрыла мой рот.
И тут я тоже отчетливо услышал звук. Мне показалось, кто-то высоким голосом простонал. Через короткий промежуток времени откуда-то издалека снова раздался стон, повторявшийся несколько раз. Затем из глубины пещеры послышались торопливые шаги. Казалось, двигается целое войско.
– Кто-то идет сюда! – прошептала Харуё.
– Нотт-тян, задуй фонарь! – велел я тоже шепотом.
Мы оказались в кромешной тьме.
Гулкий топот сразу прекратился. И все же ясно было, что кто-то, спотыкаясь, продолжает приближаться к нам.
А, ну ясно! И жалобные стоны, которые доносились прежде, и перестук шагов конечно же не свидетельствуют о том, что идущих людей много.
«Эхо на перепутье» – из самого названия ясно, что в сложном подземном лабиринте имеется какое-то место с необычной акустикой. Единичный звук, отражаясь стенами, скалистыми породами, многократно и бесконечно повторяется эхом, которое разносится далеко вокруг.
Следовательно, сюда движется не толпа, а один человек. Если бы их было хотя бы двое, они, скорее всего, разговаривали бы, и мы бы обязательно это услышали.
Вот направляющийся в нашу сторону человек опять споткнулся или наткнулся на что-то. Соответствующие звуки многократно повторились.
– Эхо… – Норико тоже поняла наконец, в чем дело.
– Да, эхо, – подтвердил я.
– Тихо! Молчите! Он уже совсем близко, – прошептала Харуё.
Топот стих: некто, бродящий по подземелью, вышел за пределы особой акустической зоны «Эха на перепутье». Теперь было отчетливо слышно, что двигается он крадучись. Мы замерли в ожидании. И тут за скалой появилось колеблющееся кольцо света. Наверное, идущий в нашу сторону человек пользуется карманным фонарем. Мы присели, прижавшись к стене. Кольцо света от фонарика было уже совсем близко. В двадцати шагах от нас, в пятнадцати, в десяти шагах, в пяти… А-а-а, наконец-то! Перед нами показался мужчина.
К счастью, мы прятались в глубокой впадине, и он нас не заметил. Когда этот человек проходил мимо, удалось разглядеть его и узнать. Им оказался одетый в серое Эйсэн из храма Мароодзи.
«Бездна блуждающих огоньков»
В ту ночь, так и не прояснив судьбу Коумэ-сама, мы прервали поиски и, изможденные, вернулись домой.
Единственное, что мы вынесли из этого похода, – это то, что подземный лабиринт глубок, практически бесконечен и поиск бабушки абсолютно бесперспективен. К тому же состояние Харуё становилось все хуже и хуже.
Мне кажется, что причиной ухудшения ее состояния стало то, что человеком, путешествовавшим ночью по жуткому подземелью, оказался Эйсэн. Сестра и без того слаба, а тут такая «прогулка» и такие волнения, да еще появление Эйсэна… Не только для Харуё, для меня и Норико встреча с Эйсэном ночью в таком месте была шоком.
Лицо Эйсэна в темной пещере показалось мне ужасным! Глаза вот-вот выскочат из орбит, маленький нос дергается, зубы клацают… Когда я увидел его совсем рядом, у меня появилось ощущение, что я вот-вот лишусь чувств. Вместе с тем я вспомнил, что уже видел похожую физиономию.
Когда? Где?..
Вспомнил я быстро. Да-да, в тот вечер, когда была убита монахиня Мёрэн! Физиономия спускавшегося вниз по склону Синтаро с мотыгой в руках! Зверское лицо Синтаро так напоминало безумную гримасу Эйсэна сегодня ночью! Вполне возможно, здесь есть какая-то связь. Позднее я размышлял по этому поводу и пришел к выводу, что Синтаро имеет отношение к убийству монахини Мёрэн. А священник Эйсэн? Что он делал ночью в глубине пещеры?