Может быть, это любовь превратила хилое, плохо развитое физически дитя в женственное, прелестное создание? Тем не менее я не могу пока сказать, что влюблен в Норико. Если бы это было так, Синтаро не следовало бы слишком радоваться.
– О чем ты думаешь, Тацуя?
– Ни о чем особенном…
– На сходке вся деревня обсуждала то, что ты ходишь в сталактитовую пещеру.
– Ну и пусть обсуждают.
– Нет, это плохо! Какое-то время мы не сможем видеться.
С каким же нетерпением она ждет наших встреч в подземелье! Это тронуло меня до глубины души.
– Тацуя, – после небольшой паузы окликнула меня Норико, – ты рассказывал полицейским о вчерашней ночи? Об Эйсэне?
– Да, говорил!
– Его сегодня в полицейский участок доставили. Люди в деревне из-за этого еще сильнее настроились против тебя.
– Почему?
– Они считают, что ты оговорил Эйсэна-сан. В деревне множество темных и тупых людей, будь осторожнее!
– Хорошо, буду осторожен.
При мысли о встрече с толпой местных жителей ледяная рука снова сжала мой желудок. Я не предполагал, что реакция жителей деревни окажется такой бурной…
В Деревне восьми могил постепенно назревал кризис.
Мамина любовь
В тот же день по просьбе полицейского инспектора Исокавы деревенская молодежь организовалась в группы для прочесывания пещеры.
Стало понятно, что сталактитовая пещера тянется под всей деревней и далее разветвляется в разные стороны. Найти человека, скрывающегося в ней, дело непростое, в два-три дня не уложишься.
Я знал о создании поисковых групп, но сейчас меня целиком поглотили хлопоты по организации панихиды по Коумэ-сама. После обеда один за другим стали приходить местные жители с соболезнованиями. Общаться с гостями я попросил Синтаро и Норико, а сам старался на людях не появляться, Посетители не задерживались и, выразив соболезнование, сразу же уходили.
Вечером появился Эйсэн-сан. Я знал, что его доставляли в полицию. Интересно, что он там говорил? Он был мрачен, но панихиду все-таки отслужил.
По сравнению с заупокойной службой по брату Куя эта прошла как-то суетливо и напряженно. Единственное, что в какой-то мере компенсировало мне это, – возможность пообщаться с двоюродным братом Синтаро.
Он все это время ассоциировался у меня с ночью, когда была убита «монахиня с крепким чаем». Сегодня после разговора с Синтаро у меня сложилось мнение, что на злодеяние он не способен. Синтаро показался мне человеком прямым и честным. Скорее всего, именно эти свойства не дают ему оправиться от шока, вызванного поражением в войне. Видимо, прежде я неправильно оценивал характер Синтаро.
Так кто же написал странное угрожающее письмо, полученное мною в Кобэ? Это, впрочем, лишь одна из многочисленных загадок, к которым прибавляются все новые и новые.
На следующий день после похорон неожиданно пришел Коскэ Киндаити.
– Вы, наверное, совсем без сил после вчерашнего? Я тоже очень устал, масса работы была в последнее время.
– Я слышал, вы прочесываете сталактитовую пещеру. Дядю Куно еще не нашли? – спросил я.
– Нет, пока нет, – ответил Киндаити.
– Киндаити-сан, а дядя Куно действительно спрятался в сталактитовой пещере?
– Конечно. А почему вы спрашиваете?
– Так ведь прошло уже две недели, как он исчез. Если он так давно находится в пещере, жив ли?
– Наверное, кто-то приносит ему еду,
– Да? Несмотря на весь шум?
– Я все-таки не сомневаюсь, что Куно где-то в сталактитовой пещере. И охотничья шапка на это указывает: я уверен, что из дома он ушел в ней.
– Может быть. Но все же по какой причине он так тщательно прячется? Странно это.
– Странно или не странно, но доктор Куно находится в пещере, это точно. И очень плохо, если я не прав. Есть проблема ответственности. Я обязан его найти. – И Коскэ Киндаити, встряхнув лохматой головой, с улыбкой пояснил: – Видишь ли, уже три дня не можем его найти, ничего о нем не знаем. А ведь с меня есть кому спросить. Я и так не получаю за свои труды нормального вознаграждения. А если не найду доктора Куно, вообще могу лишиться работы.
Коскэ Киндаити беспомощно развел руками. Я посочувствовал ему.
– Что ж вы намерены делать, Киндаити-сан?
– Ну что тут делать? Продолжать поиски! Завтра собираюсь тщательно обследовать пещеру, во всяком случае, проникнуть в глубь. Я думаю, он на протипоположном берегу «Бездны блуждающих огоньков». Тацуя-сан, вы не хотите пойти со мной?
Я удивленно взглянул на Киндаити. Никакой задней мысли прочесть на его лице мне не удалось, и, успокоившись, я ответил:
– Да, конечно, охотно пойду с вами. Но вот чего, Киндаити-сан, я не понимаю: что же такое натворил дядя Куно? Или что планировал? В его дневнике нашлись какие-то невнятные записи.